— Он знает, что если бы он спросил, то я бы сказала «нет».
— Тебе надо было послать его к черту, — сказала Бренда.
— Он здесь не останется, — ответила Мелани.
— Он остановился в гостинице? — спросила Вики.
— Думаю, он планирует остановиться в гостинице возле аэропорта, — сказала Мелани, хотя знала, что Питер не бронировал номер. Кроме того, чемодан Питера лежал в спальне у нее на кровати.
— Вижу, они выделили тебе детскую, — сказал Питер, когда они вошли в комнату Мелани. — Вы с твоим любовником довольствуетесь односпальной кроватью?
— Я же сказала тебе, что он здесь не живет.
— И я понимаю почему, — проговорил Питер. Он переоделся в шорты и спортивную рубашку прямо в присутствии Мелани. Ей было странно видеть, как он раздевается, и она чуть не извинилась и не вышла из комнаты. Но он был ее мужем. Сколько раз до этого она видела, как он раздевался? Сотни. Тысячи.
— Кто он? — спросил Питер. — Какой-нибудь богач с домиком на пляже?
— Я не собираюсь говорить тебе, кто он, — сказала Мелани. — Это тебя не касается.
— Еще и как касается. Ты моя жена. И ты носишь моего ребенка.
Мелани налила себе содовой. Что она будет делать с Джошем? Пойдет ли она к нему сегодня вечером? Скажет ли ему? Готова ли она вернуться домой с Питером? Ей казалось, что ответ должен быть отрицательным, но Питер был ее мужем. Хотела ли она воспитывать ребенка одна, как мать-одиночка, без отца?
— Я не знаю, что делать, — сказала Мелани Бренде и Вики. — И прошу вас относиться к этому с уважением. Я буду действовать по обстоятельствам. Я хочу послушать, что Питер скажет в свое оправдание, и обдумаю его слова. А завтра я заставлю его уехать домой.
— О’кей, — сказала Вики.
— И я еще кое о чем хотела вас попросить.
— О чем? — спросила Бренда.
— Пожалуйста, не говорите Джошу о приезде Питера.
— Почему? — спросила Бренда.
— Почему? — спросила Вики.
Обе смотрели на нее.
Мелани сделала глоток содовой и тут же пожелала, чтобы вместо воды в стакане была водка.
— Учитывая все то, что я рассказывала Джошу о Питере, у него будет такая же реакция, как и у вас, но он молод, вы понимаете, и он парень. Он не поймет.
— Ты к нему неравнодушна, — сказала Вики. В ее глазах была такая уверенность, что они могли проделать дыры в деревянном брусе сечением два на четыре дюйма. — Ты неравнодушна к Джошу.
Лицо Бренды осветило поистине детское изумление.
— Ты имеешь в виду?..
Мелани почувствовала, как ее лицо становится цвета помидоров. Она выдавила из себя смешок.
— Ради Бога, Вик. Что ты говоришь?!
— Я не права? — спросила Вики. В ее тоне было скорее любопытство, чем осуждение, но это было бы не так, если бы она узнала, как на самом деле обстояли дела между Джошем и Мелани.
— Пожалуйста, просто не упоминайте об этом при Джоше, о’кей? — попросила Мелани. — Пожалуйста, пускай визит Питера останется между нами.
— Неравнодушна… неравнодушна, — повторяла Бренда. — Не могу в это поверить.
— Бренда, — произнесла Вики.
— Что? Это ты об этом сказала.
Хлопнула входная дверь. Женщины обернулись. Питер сказал:
— Упс, простите. Я что-то прервал?
За ужином о чем-то говорили — и, возможно, Мелани даже принимала в этом участие, — но после она не могла вспомнить ничего из сказанного. Ее мозг был полностью занят той кашей, которую она сегодня заварила. Это был клубок, лежавший у нее на коленях. И понемножку, подумала она, ей придется его распутать.
После ужина Питер вымыл посуду. Вики извинилась и ушла, чтобы выкупать детей, почитать им и уложить спать. Бренда на некоторое время задержалась в кухне, допивая бутылку вина и несколько более внимательно разглядывая Мелани. В конце концов она сдалась, к большому облегчению Мелани. Мелани и Питер были очень вежливы друг с другом — мыли тарелки, вытирали их, ставили на место — и казались Бренде слишком скучными.
— Я хочу еще почитать, — сказала она. — Спокойной ночи.
Было почти девять часов. Теперь, в августе, в это время на улице было уже темно.
— Не хочешь пойти прогуляться? — спросил Питер. — Я пробыл здесь уже целый день, но так и не видел пляжа.
— Ты позвонил в гостиницу? — спросила Мелани.
Он подошел к ней, сомкнул руки у нее на талии.
— Нет.
— Питер, ты здесь не останешься. — Мелани попыталась вырваться из его объятий, но он крепко ее схватил. Она сопротивлялась. Через час ей уже нужно выходить, чтобы встретиться с Джошем.
— У тебя в комнате две кровати. Я могу просто занять одну из них. Все совершенно невинно.
— Нет, — ответила Мелани. — Я сказала, нет.
— Я люблю тебя, Мел.
— Я тебе не верю.
Он наклонился и поцеловал ее волосы.
— Мне очень жаль из-за этой истории с Фрэнсис.
— Я даже имя ее не могу слышать, ты знаешь об этом? — сказала Мелани. — Когда я думаю о ней, меня тошнит. У меня аллергия на ее имя.
Питер отстранился от Мелани, чтобы посмотреть на нее.
— Я был не прав. Я был сбит с толку, зол и разочарован в тебе, Мелани, а еще во всем том процессе, через который ты нас вела. Казалось, для тебя, кроме ребенка, на всем белом свете ничто не имело значения. Были случаи, много раз, в постели и вне ее, когда я был уверен, что ты даже не видишь меня, так мало я для тебя значил. Мы потеряли друг друга, Мел, и я не обвиняю тебя в том, что случилось, потому что это полностью моя вина. Я совершил ошибку. Я беру на себя за это полную ответственность и прошу тебя простить.
— Теперь, потому что я беременна.
— Дело не в этом.
— Ну, тогда почему сейчас? Почему не сразу же после того, как я сюда приехала? Почему не тогда, когда я позвонила тебе шестнадцать раз?
— Я был зол на тебя из-за того, что ты уехала.
Мелани засмеялась.
— Это просто бред.
— Я был сбит с толку. Ты знала, что была беременна, когда уезжала?
— Да.
— Вот видишь! Я мог бы тоже на тебя злиться. Но я не злюсь. Я прощаю тебя и хочу, чтобы и ты меня простила.
— А что, если я не могу тебя простить? — спросила она.
— Брось, Мел, я же тебя знаю. И знаю, что ты можешь.
— За исключением тех случаев, когда ты звонишь сказать, что работаешь допоздна или что тебе нужно задержаться в городе…
— Фрэнсис уезжает из Нью-Йорка, — сказал Питер. — Когда я с ней порвал, она решила переехать. Она собирается в Калифорнию, чтобы быть поближе к сестре.
