После короткого молчания Антонио поинтересовался:
— Это в мой огород камень?
В самом деле? — спросила себя Анджела, потом утвердительно кивнула.
— Ты лгал мне, — сказала она. — Лгал о своих отношениях с Каридад.
— Да, — признал он наконец с тяжелым вздохом и встал рядом с женой. — Но это было давным-давно, и мне кажется, что тебе не стоит предъявлять претензии — Каридад ушла из моей жизни задолго до тебя.
— Однако твоя неискренность со мной давала ей возможность делать ядовитые намеки, — ответила Анджела. — Ты упорно все отрицал, она говорила обратное, и… — Анджела повернулась лицом к мужу, чувствуя, как дрожат ее губы, — Каридад знала о тебе сегодняшнем то, что может знать только любовница.
Вздрогнув, Антонио протянул руку и кончиками пальцев прикоснулся к губам жены.
— Прости меня, — хрипло произнес он.
Но этого ей было мало. Анджела отвернулась, глядя на темный тихий сад.
— Каридад той ночью подслушала, как мы выясняем отношения, — произнес наконец Антонио. — И взяла на вооружение все: мое вранье, наше взаимное недоверие, упоминание о Мэтью. Для нее это стало просто даром небес…
Анджела почувствовала, как по ее спине бегут ледяные мурашки при мысли о том, что Каридад — а хотя бы и кто другой! — стала свидетелем их в высшей степени личного разговора.
— Откуда ты знаешь? — с трудом выговорила она.
— Когда ты ушла в спальню, я остался поразмыслить, — начал объяснять Антонио. — Ведь если твоя версия событий того страшного дня соответствовала истине, то и другие твои слова могли оказаться правдой. И тут я услышал какой-то шорох. Я пригляделся и увидел, что одна из дверей, выходящих на галерею, приоткрыта. Затем кто-то вздохнул, и я почувствовал запах знакомых духов. «Стерва Анхела», — прошептала Каридад таким тоном, что у меня кровь в жилах застыла.
Антонио передернуло от отвращения, и он ударил кулаком по мраморному подоконнику.
— И как только такое может быть: думаешь, что знаешь человека, а он…
— Она любила тебя.
Анджеле казалось, что это все объясняет, но Антонио считал иначе.
— Это не любовь, а одержимость, жажда обладания! Тогда я сразу решил вышвырнуть ее из моего дома, чего бы мне это ни стоило. Поэтому я отправился в офис и работал всю ночь, разбираясь с ее делами. Вот и все. Ах, да: неделю в Париже я употребил на то, чтобы дать Каридад понять, что ей нет больше места в моей жизни.
— А она? — с любопытством спросила Анджела.
— Напомнила, что моей матери это может не понравиться, — сухо ответил Антонио. — В ответ на этот грязный шантаж я решил выкинуть ее из моей компании.
Анджела недоверчиво и с изумлением взглянула на мужа.
— А у тебя получится? — выдохнула она. Антонио улыбнулся, но улыбка вышла какой-то угрожающей.
— У нее не тот процент акций, чтобы перечить мне. Ты, конечно, опять скажешь, что я самонадеянный тип, но я считаю себя основной движущей силой «Валера инвестментс». Все будет так, как я захочу!
— Но ведь с ее уходом ты рискуешь потерять весьма прибыльных клиентов!
— Когда я поставил их перед выбором, они предпочли передать ведение своих дел мне, — торжествующе сообщил жене Антонио.
— Неудивительно, что она захотела отомстить, — произнесла Анджела, ошеломленная решительностью мужа. — Ты иногда пугаешь меня.
Обняв жену за плечи, Антонио повернул ее к себе.
— Ты тоже иногда пугаешь меня, — мягко произнес он. — Иначе с какой стати нам все время приходится воевать?
Потому что я люблю тебя и все никак не наберусь храбрости сказать об этом, мысленно ответила Анджела на вопрос мужа.
— Потому что мы зря поженились, — сказала она вместо этого.
— Нет, Анхела. Лично я считаю, что мы поженились, потому что не можем друг без друга.
— Если это касается секса, то да, — кивнула Анджела.
Антонио стиснул ее плечи.
— Не будь такой близорукой, — укорил он жену. — Ты же знаешь, что нас связывает не только это!
— Нет, не знаю, — покачала Анджела головой.
— Неужели ты не способна пойти на уступки? — резко произнес Антонио.
— О чем ты? — спросила она, инстинктивно напрягаясь.
— Я женился на тебе потому, что безумно любил и люблю тебя! — воскликнул Антонио.
— Тебе незачем произносить такие слова, чтобы удержать меня здесь…
— Я говорю правду! — настаивал Антонио. — Мне следовало сказать это тебе давным-давно. Сделай одолжение — поверь моим словам!
Анджела посмотрела в потемневшие от страсти золотистые глаза. Как ей хотелось верить мужу! Но…
Она беспомощно пожала плечами.
— Если мужчина любит женщину, он не бросается в объятия другой…
Антонио побледнел, и Анджеле нестерпимо захотелось взять свои слова обратно. Однако необходимо было поставить все точки над «i». Любой ценой. С тяжелым вздохом Антонио уронил руки с плеч жены.
— В тот день, когда ты потеряла ребенка, я не спал с Каридад. Хотя теперь ты вряд ли мне поверишь… Ты тогда просто сводила меня с ума. Еще в самом начале нашей семейной жизни дала понять, что тебя не очень-то устраивает положение моей жены. Ты была такая упрямая, так цеплялась за свою независимость, отказываясь признать, что нуждаешься во мне….
— Я нуждалась в тебе, — прошептала Анджела.
Антонио, казалось, не слышал ее.
— Жаркая, как Везувий, и холодная, как Эверест, — вздохнул он. — Я просто чувствовал себя мальчиком для постели, годным только на то, чтобы доставлять тебе удовольствие…
Ну надо же, а я чувствовала себя одалиской в гареме, удивилась Анджела.
— Но хотя бы в постели мы были вместе, — продолжал Антонио. — Так что мне нелегко пришлось, когда ты забеременела во второй раз. Неожиданно я обнаружил, что лишился последнего предлога — секса, — чтобы быть ближе к тебе.
— Но Тоньо, мы же занимались любовью! — запротестовала Анджела.
Тот сверкнул глазами.
— Это было как жиденький чаек после вина столетней выдержки.
— Не всегда получаешь то, что хочешь, — откликнулась она.
— В постели мы получали все! Мы были как две половинки, слившиеся в единое целое. И лишившись этого, я попытался было… — Антонио махнул рукой, — но меня не влекло ни к одной женщине, никто не выдерживал сравнения с тобой.
То, как он описывал свои ощущения, в точности совпадало с тем, что чувствовала сама Анджела. Она взглянула на мужа, удивляясь, как два человека, будучи настолько созвучны друг другу, сами этого не знают!
— И я все глубже опускался в пучину беспросветного отчаяния, — продолжал Антонио. — Пока все не кончилось той ужасной ссорой.
