Глаза Антонио потемнели.
— Каридад никогда не жила рядом с нашей спальней, Анхела! — резко проговорил он.
Ну что ж, имя произнесено.
— Позаботься в таком случае, чтобы Каридад больше не оставалась ночевать в нашем доме, когда я перееду туда. Потому что, если увижу поблизости, я выброшу ее в окно!
— А прелюбопытное было бы зрелище, — улыбнулся Антонио, видя досаду жены. — Ты не забыла, что Каридад выше тебя, а также шире в плечах… и в других местах?
— Тебе лучше знать, — презрительно протянула Анджела, и улыбка исчезла с губ Антонио.
Потом он ушел, пообещав вернуться утром прежде, чем проснется Санди. А после того как малыш убрал за собой, отец и сын поспешно покинули дом. Должно быть, по лицу жены Антонио догадался, что она не прочь найти предлог для ссоры, и ретировался.
Потом Анджеле пришлось пережить малоприятный разговор с начальством. Уолтера Берда не очень обрадовала просьба сотрудницы немедленно отпустить ее с работы. После этого она прощалась с коллегами, с которыми проработала два года. Однако вслед за этим — вот так сюрприз! — случилось нечто не столь неприятное. К Анджеле подошел новый служащий компании и спросил, не сдаст ли она свой дом, раз уезжает из Дублина.
Почему бы и нет? Анджеле не хотелось оставлять свое жилище необитаемым, и она обрадовалась, что в доме будут жить.
Но после этого ей пришлось готовить коттедж к приезду новых жильцов. Вместо того чтобы просто закрыть дверь на ключ, надо было уложить в коробки все свои вещи, а затем еще вызвать уборщиков привести помещения в порядок.
Анджела устала, и больше всего ей теперь хотелось сесть и как следует поплакать. Но она не могла позволить себе такой роскоши, поскольку Антонио и Санди могли вернуться в любой момент.
Однако все эти неприятности не шли ни в какое сравнение с ланчем, на который Анджелу пригласил Мэтью Рочестер. Их отношения зашли вовсе не так далеко, как решил Антонио с подачи жены. Но Анджеле нравился молодой юрист, первый мужчина, с которым она стала встречаться после разрыва с мужем.
Мэтью был славным и добрым и смотрел на Анджелу скорее как на друга, нежели как на потенциальную любовницу. А ей нравилось проводить с ним время: с Мэтью было спокойнее, чем с Антонио. Никакого огня, никакой безумной страсти, затуманивающей рассудок.
Ее новый поклонник был высок ростом, темноволос — и при этом вовсе не походил на романтического красавца, вроде Антонио. Чувствовалось в нем что-то основательное.
Анджела радовалась бы, если бы ее влекло к Мэтью. Ей надоело сравнивать всех встречных мужчин с Антонио, и она надеялась, что Мэтью поможет ей забыть мужа. Но любила ли она его? Ответ напрашивался сам собой: нет, не любила… Однако самое скверное заключалось в том, что до ланча Анджела и понятия не имела, как сильно Мэтью влюблен в нее.
Молодая женщина с тяжелым вздохом привалилась к стене и стала вспоминать, позабыв о коробке и клейкой ленте.
Поначалу она ошеломила Мэтью известием, что возвращается к мужу и уезжает в Валенсию. Услышав это, первые тридцать секунд Мэтью не двигался, не дышал и не моргал, а только смотрел в пространство пустым взором.
Вспомнив его лицо, Анджела почувствовала, как по ее грязным от пыли щекам текут слезы. Ведь Мэтью любил ее так, как она о том мечтала: не пылкую страстность в постели, а ее саму!
Да, потом он, конечно, взял себя в руки… Сказал, что все чудесно, что рад за нее…
— Мам?
Озабоченный голос сына вернул Анджелу к действительности. Она открыла глаза и увидела, что Санди сидит перед ней на корточках и с тревогой на нее смотрит.
— Что случилось? — обеспокоено спросил он.
— Ничего, — хрипло проговорила Анджела, собираясь с силами. — Соринка в глаз попала. Подожди, а как ты вошел в дом? — удивилась она.
— Дверь была открыта, — мрачно произнес глубокий голос.
Антонио! Сердце Анджелы оборвалось, она почувствовала себя полной дурой.
— Ты оставила ее закрытой на одну защелку, — укорил Санди мать. — Тебя нигде не было, и мы испугались.
Как это — ее нигде не было? А где же она тогда находится? Анджела огляделась: она сидела на полу в собственной спальне между комодом и гардеробом, за картонными коробками. Коробками, в которые упаковывала свою жизнь… И неожиданно Анджела разрыдалась.
Слезы хлынули неудержимым потоком, да еще и Санди заплакал. Он обнял мать, Анджела тоже обхватила его, бормоча какие-то глупые оправдания. Краем уха она услышала проклятия, затем шорох отодвигаемых коробок и неожиданно вместе с сыном оказалась в чьих-то объятиях.
Анджела уткнулась в крепкое мужское плечо и продолжала рыдать. Нет, она прекрасно понимала, чье это плечо, но сейчас ей было все равно. Хотелось плакать, быть слабой, беззащитной и ранимой.
Антонио сел на кровать, прижимая к себе жену. Все еще всхлипывающий Санди стоял рядом.
— Сынок, каро, — прошептал Антонио. — Пожалуйста, перестань реветь. Маме просто взгрустнулось, потому что приходится уезжать отсюда. С женщинами такое бывает, ничего страшного.
Но Анджела раньше никогда не плакалась мужу в жилетку, откуда же ему было знать, что с женщинами такое случается?
— Ненавижу тебя, — прошептала она.
— Ничего подобного. Мамочка просто хочет сказать, что ей жаль расставаться с домом, — объяснил Антонио сыну.
Другими словами, соображай, при ком говоришь.
— Тогда мы останемся здесь, — захныкал малыш, вцепившись в Анджелу.
— Мы не можем. Твоя мамочка любит Валенсию. Как и ты.
Да у этого человека вместо сердца камень, горестно вздохнула Анджела.
— А теперь, Сандро, будь мужчиной, — увещевал Антонио сына, — и принеси маме стакан воды из кухни.
Важность возложенной на него задачи заставила малыша забыть про слезы, и он побежал к двери.
— Ну же, попробуй успокоиться к возвращению Сандро, — обратился Антонио к жене. — Ты его сильно напугала.
Анджела понимала, что муж был прав. Поэтому попыталась остановить поток слез, высвободилась из объятий Антонио и сползла с его колен на одеяло без единого слова.
А что тут говорить, уныло думала она. Дескать, я плачу из-за того, что обидела человека, который меня любит?
К тому времени, когда в дверях показался Санди со стаканом в руках, слезы почти прекратились, Анджела только изредка всхлипывала. Слабо улыбнувшись сыну, она выпила воды.
— Мне не нравится, когда ты расстраиваешься, — признался Санди.
— Прости, солнышко, — извинилась Анджела и поцеловала сына в щеку. — Обещаю, что больше не буду.
Только подумать, казнила себя Анджела, ведь я совсем недавно, утром, накричала на сына, а он сейчас пожалел меня! От этой мысли она снова чуть не расплакалась.
