«И это все?» – тут же отреагировал Федосеев.
«Что ты еще хочешь услышать?»
«Что-нибудь».
«Не знаю, – ответила Алена. – Ничего не знаю. Твори дальше. Скульптуру приноси, пусть постоит у нас до следующей выставки».
«Сегодня?» – спросил Федосеев и прислал еще букетик цветов.
«Я позвоню тебе. Может быть, и сегодня», – ответила Алена и убрала телефон в карман.
Снова раздался звук сообщения.
«Сегодня холодно», – написал Федосеев.
«И…?»
«Нет, ничего. Просто холодно. И окно все замерзло. И как-то холодно на душе».
«Твори. Выражай это. Ничего другого предложить не могу».
? – написал Федосеев. – Ты влюбилась? Нет, не отвечай…
Алена улыбнулась, покачала головой, спрятала телефон и стала дуть в варежки. Может, хоть так руки чуть согреются.
Она повыше подняла воротник теплой куртки. Похоже, подумала она, этот солнечный декабрь еще обманет, и очень скоро. И пойдут бесконечные дожди со снегом, и ночь станет вдвое длиннее дня, а дни – темными и промозглыми, с метелями и ледяным, колючим ветром. Но потом все равно настанет весна. И на месте этой площадки будет большая глубокая лужа. Затем лужа высохнет под горячим апрельским солнцем, и из-под старых дубовых скамеек первыми полезут пахнущие морем жесткие веточки ползучего мха. А на них зацветут желтые колючки, так похожие издали на нежные соцветия низкорослых лесных фиалок.
Алена стряхнула снег с куртки. Она стояла, смотрела, как крутятся на карусели Даня с Денисом, как хохочет Даня, смеется вместе с ним Денис, поглядывая на нее. Смотрела на плавающих в незамерзшей еще реке уток, на полоску льда у самого берега, припорошенную легким снежком, первого, такого хрупкого, обманчивого ледка, и думала: как же отсюда, из холодного декабря с короткими днями, далеко еще до весны, до настоящей, звенящей, бесповоротной, из которой не вернуться в холод, сомнения, одиночество. За которой придет теплое, долгое, обещанное лето.
Весна 1999, зима 2005, осень 2013,
Москва
