– А от меня? – быстро спросил Денис.
Лариса опять засмеялась:
– Не поверила.
Денис, вконец растерянный от обилия неожиданной информации, пробормотал:
– Ага… Ну… Оставьте себе…
Лариса подождала, пока он взглянет ей в глаза, и положила пачку денег ему на колени:
– За мое доброе сердце? Уберите это. – И продолжила другим тоном: – Мне показалось тогда, вы пожалели потом, что… встречались со мной? Почти сразу пожалели?
– Ну конечно, да, конечно! Я же поэтому и звонил… Я…
– Хорошо.
– М-да… – Денис, усмехаясь от неловкости, вертел в руках пачку. – Неужели это те же самые деньги… вот прямо те… – Он осекся под взглядом Ларисы. – То есть я хотел сказать: еще и деньгами разжился… гм…
– Всего доброго, Денис.
Денис, не зная, куда девать глаза, пошел к выходу. Но у самой двери все же остановился и спросил то, что не давало ему покоя.
– А вы дружите сейчас с Аленой?
– В общем, да.
– Я тогда ничего не знал. Я… Она мне говорила, что ей страшно, но я думал…
– Понимаю, – кивнула Лариса.
– Я действительно искал ее… Ну, пытался… Я – подлец, да?
Лариса глубоко вздохнула:
– Не знаю. Не мне решать. Все очень сложно.
– Зато я знаю. Ага, ну ладно. – Он взялся за ручку двери. – А она вам не говорила, что мы с ней… встретились… недавно?
Лариса, чуть прищурившись, посмотрела на него.
– Нет.
– Вы будете ей рассказывать, что я приходил?
– Нет, – искренне и четко ответила Лариса.
– Ага. Ну и последнее. Она ничего не знает об этом? – Он перелистнул большим пальцем плотную пачку купюр.
– Нет.
– Просто…
– Нет, Денис, не знает. То, что вы хотели тогда сделать, – страшно. Вы же хотели убить своего будущего ребенка? Сделать так, чтобы он не родился, в переводе на интеллигентный язык. А если не переводить? И я не стала разрывать сердце Алене. Ни пока она ждала этого ребенка, ни потом. Ей не нужно было это знать. С таким знанием очень тяжело жить.
– Я… – как же непросто это было ему сказать. – Спасибо, Лариса.
– Обращайтесь, – улыбнулась она.
Денис хотел еще что-то сказать, но под ее взглядом молча открыл дверь и вышел.
Глава 8
Денису не пришлось искать номер телефона. Память тут же услужливо подсказала его, как только он подумал, что теперь уж, наверно, и не вспомнит. Ответила женщина, Денис услышал в квартире шум и детский плач.
– Алло!.. – Она тут же отвлеклась на детей: – Сейчас, мой дорогой… Не могу сейчас, потерпи. Алло, слушаю!
– Мана, привет. – Денис постарался, чтобы это прозвучало дружелюбно.
– Денис, здравствуй! Как ты? Что давно не заезжал, а? Совсем забыл дорогу к нам. Приезжай сейчас, хочешь? Как твое сердце, не болит? Мы слышали, ты…
– Спасибо, Мана… Все отлично. Скажи, Эмиль дома?
– Не-ет, он в клубе. Наверно… С утра ушел…
Манана говорила с мягким тягучим акцентом. Надо же, он раньше так к этому привык, что и не замечал, как сильно она коверкает слова. Впрочем, какая разница, разве в этом дело…
– Ага, ясно… Дети как?
– Замучили. Деня, передавай привет Оксане. Как Маргоша?
– Передам, Маргоша хорошо. Пока, Мана! – Он быстро отключился и перевел дух.
Вот как бы так жить, чтобы вообще не приходилось врать, а? В лесу, что ли? Полдня рубить дрова и скрести песком единственную кастрюлю, полдня смотреть в небо и ложиться спать. И спать глубоко, без снов. Так, а ведь это еще только начало…
Денис подъехал к элитному клубу. Господи, слова-то какие:… «элитный», «клуб»… И ведь всерьез на табличке написали. Некоторые не пишут, просто подразумевают и намекнут тут же, если кто не тот явится. А тут – гордо, золотом по черному… Интересно, вон тот парень, который идет вразвалочку, чуть наклонив по-волчьи голову, по привычке бросая быстрые взгляды по сторонам, – тоже член «клуба»?
Денис быстро вышел из машины и подошел к швейцару.
– Добрый вечер. Эмиль заходил?
– Сегодня еще нет, – тепло улыбнулся швейцар. – Ждем.
– Ага.
– Денис вернулся к машине, зная, что ждать его друга… друга… ну не важно, ждать Эмиля – бесполезно. Он появляется там и тогда, где и когда сам захочет. Он свободен, ему не пришлось сбегать в горы, чтобы делать только то, что он хочет. Ему и здесь достаточно вина, сыра и женщин. Небо, правда, не то, что в горах, зато другие радости. Сколько об этом было говорено, в былые-то времена… В другой жизни.
Денис тронул машину с места. Правда, надо съездить к маме. И нехорошо, что давно не был, и просто… Мама поймет без слов, что с ним происходит. Как отнесется? Как мать. Никто больше нее не любил Дениса, никто его так не понимал. То, что когда-то казалось – ближе Эмиля нет, это лишь казалось. Либо… Эмиль был близок – тому Денису. Которого больше не существует.
Откладывать разговор с Эмилем не хочется. Пожалуй, он знает, где того искать. Денис был в этой квартире раз или два, должен вспомнить дорогу. Где-то здесь есть дом, тяжелый, многоуровневый, выстроенный лет десять назад с помпой в стиле псевдоклассицизма, с пушками и маленькими голубыми елочками у облицованного мрамором подъезда. Интересно, прижились ли елочки… Интересно, знает ли Манана об этой квартире…
Денис посигналил у высокой кованой ограды. Из будки высунулся охранник, взглянул сначала на номер, потом внимательно посмотрел в лицо Денису.
– Добрый день. К кому?
– Шестьдесят шестая.
– Вас ждут?
– Не думаю, – пожал плечами Денис и, увидев глаза охранника, добавил: – Я сейчас позвоню. – Он набрал номер мобильного. – Эма, это я. Я внизу. Хочу зайти.
Охранник поднял трубку, значит, Эмиль сразу ему перезвонил. Охранник кивнул и открыл автоматические ворота. Створки медленно распахнулись, открывая въезд в выложенный крупными камнями двор.
Денис зашел в роскошный подъезд, с деревцами в красивых кадках, сверкающими ступеньками, золотом и мрамором… Как же все-таки хочется некоторым людям жить во дворцах, в настоящих. И чтобы кто-то их мыл и чистил, и улыбался тебе, улыбался, кланяясь. Из лифта вывалился парень. За ним потянулся резкий, горький аромат парфюмерной воды. Денис вошел в лифт, но тут же вышел и вызвал другой. Что сильно душиться, что подкрашивать седеющие виски или выщипывать неровно растущие брови – разницы большой Денис для себя не видел. Пока доехал бы до тринадцатого этажа, весь бы пропитался этим запахом, навязчивым и агрессивным…
