– В машину посажу, вот тогда и отпущу, – миролюбиво ответила Жанна.
За огромным столом, приобретенным специально для такого случая, расположилось человек тридцать. Оксана решила пригласить всех в загородный дом, чтобы гости могли не только наесться и напиться, а и поиграть в бильярд, в гольф, на недавно сделанной в дальнем углу участка площадке, просто побродить по дорожкам огромной территории ее любимой дачи, куда она каждое воскресенье свозила по случаю приобретенные чучела птиц и небольших зверьков, пейзажи в красивых рамах, понравившуюся ей мебель. Места столько, что заниматься домом можно всю жизнь. Обновлять, улучшать, оформлять оставшиеся вне поля зрения дизайнера уголки и дальние комнаты. Или взять и года через два все поменять – купить мебель и светильники в американском колониальном стиле, к примеру… Или в венецианском…
Дом, большой дом… Сколько она мечтала об этом, скребя заплеванные лестницы общежития, переезжая с маленькой Маргошей и Денисом из одной съемной конуры в другую… Да наверно, еще с того момента мечтала, когда прикрыла едва державшуюся на одной петле дверь вросшей в землю бабкиной развалюшки и уехала в неведомую, желанную Москву, где когда-то затерялась ее мамка. Оставила ее с бабкой на пару недель, да так и не вернулась и больше вестей не подавала. Со свойственной сиротам отчаянной целеустремленностью – никто не поможет и никто за уши не отдерет – Оксана надела мамкины туфли и рванулась тогда строить свою жизнь с полного нуля, с трех тысяч рублей в кошельке, оставшихся от их с бабкой сбережений после похорон.
И теперь она с гордостью могла показать друзьям прекрасный, перестроенный по ее собственному проекту особняк, роскошный сад с коротко стриженным голландским газоном и с не очень понятными ей, но модными клумбами в стиле «дикий луг». Оксане не в чем было себя упрекнуть – она никого не обманывала, ни на ком не наживалась. Спасибо Дато – помог в самом начале и надежно прикрыл от лихих ребятишек, пытавшихся отобрать у нее то немногое, что она стала зарабатывать. Именем своим прикрыл, с того света.
Никто поначалу не решался трогать Оксанку, провожавшую Дато в последний путь, как законная жена. Как представлял ее своим друзьям, так она и провожала, и мало кто знал, что расписаться они не успели. Зато все деньги, которые были в доме, Оксана со спокойной совестью забрала, когда уходила. И ни копеечки из них не потратила впустую, все вложила в свое дело. И получила, как по волшебству, на каждую копейку – рубль. А потом уж она все делала сама: и зарабатывала, и рисковала, и училась выживать в мире, где из пяти быстро разбогатевших четверо уже отсидели свои предыдущие легкие деньги.
Ей долго казалось, что и Дато убили для того, чтобы она, Оксанка, снова осталась одна. Не положено таким сильным женщинам опираться на кого-то. А сам бы он никогда ее не отпустил – так любил, что не спускал с рук все полгода, пока они были вместе. С ним рядом она бы только любила и рожала, и снова бы любила… А пришлось жить совсем по-другому. И любить по-другому. Ранимый, нежный Денис требовал много сил…
Оксана оглядела стол с уже сильно подвыпившими гостями, нашла глазами батюшку, который спокойно ел, не поднимая глаз, и поправила сползшую диадему. Она так радовалась, когда купила этот сверкающий обруч, с двадцатью рубинами и тринадцатью крупными бриллиантами, представляя, как ахнет Денис, – ей казалось, что она похожа в нем на императрицу, гордую, всевластную… А разве не такую женщину выбрал Денис, когда у него была возможность выбора?
Приехав из Израиля, Оксана сняла слежку за Аленой. Растерянный Костик, наблюдавший за той всю весну, сообщил Оксане, что потерял свой объект из виду. И Оксана поняла, почему еще на отдыхе к ней пришла мысль – не надо, хватит, остановись. Это ей сигналы подавали, ее ангелы-хранители. И точно… Как ни убеждала ее Жанка, что знание – сила, Оксана предпочла вторую, противоположную мудрость на этот счет: меньше знаешь, крепче спишь. Уйдет к другой, значит, уйдет. Не царское это дело – следить за девчонками мужа. Ну и что, что она рожает, уговаривала себя Оксана. Будет Денис ей деньги давать. А вот заменить Оксану, любящую, сильную, муд-рую, – никто ему никогда не заменит…
На самом же деле Оксана чувствовала, что Денис уходит, отдаляется, и ничего поделать с этим не могла. Все лето он маялся и мучил ее: уезжал куда-то отдыхать, она даже не спрашивала, один или не один, уволился с работы… На все вопросы отвечал прибаутками, глядя при этом на нее невидящими глазами. Или не отвечал вовсе, как будто не слышал ее в своем собственном пространстве, не слышал вопросов, упреков, ее все растущей боли.
Никогда не думала Оксана, что Денис, всем ей обязанный, вдруг станет таким далеким и одновременно нужным ей, самостоятельной и сильной женщине. Вот уж правда: мы любим то, во что вкладываем силы. Тем не менее Оксана уже готовилась к тому, что осенью она предложит ему разводиться, коли так.
И вдруг все закончилось. Осенью он опять все чаще стал приходить к ним с Маргошей, оставаться на день, на два. Потом перевез кое-какие вещи и даже не всегда стал возвращаться к себе домой после выходных. А затем и вовсе – «домом» стал называть ее квартиру, а не свою. Сидел в кресле, укутавшись в любимый старый плед, который Оксана из-за него и не выбрасывала, листал альбомы с насекомыми, занимался с Маргошей. И точно – Оксана это чувствовала! – не встречался с той, другой. Не встречался всю осень и всю зиму. Наверно, не родила все-таки девчонка его, думала Оксана. Иначе не сидел бы Денис так отрешенно и спокойно у нее под боком, а – надо его знать – изводился бы, страдал, как обычно, пытаясь разобраться в петельках и узелках, которые сам себе и накручивает, от слабости, от слепоты своей…
К весне Оксана решила венчаться со своим законным мужем. Всякий мужчина когда-нибудь наконец определяется и прибивается к какому-то берегу. Порой на это уходит полжизни. И у него самого, и у тех, кому он сгоряча наобещал – прийти однажды с большим букетом белых роз и больше уже никуда не бежать, не крутить без устали головой в поисках недостающего счастья…
Оксана с жалостью посмотрела на мужа, который давно уже снял черный фрак, а теперь и рубашку расстегнул почти до пояса. Кто мог предположить, что Денис вдруг так расстроится, простояв час в храме на собственном венчании… Заметив взгляд жены, он опять громко заговорил:
– Вот не знаю, может, мне тоже корсет носить, как у тебя? Брюхо висеть не будет… Надо корсетик твой примерить, такой задиристый, с бабочкой на заднице… Вот приду к тебе праздновать сегодня, покажу, что там у меня еще осталось… Из декоративных подвесочек… Вместе посмотрим, если не побрезгуешь… А? Оксан? Как?
Оксана сдержанно кивнула.
– Поговорим об этом позже. – Она встала и, окинув взглядом стол, вздохнула. – Дорогие мои друзья! – Ее голос почти не был слышен из-за шума гостей. Оксана постучала ножом об рюмку. – Мои дорогие…
Денис тоже попытался привстать, но не смог отодвинуть свой стул. Тогда он приставил палец к губам и издал индейский крик. Кто-то из гостей захохотал. Довольный, красиво одетый Эмиль попытался унять разошедшихся соседей. Развеселившаяся парочка, не в силах сдерживать смех, полезла под стол. Денис взял в руки пустую бутылку и дунул сбоку в ее горлышко. Звук получился громкий и смешной. Под столом захохотали.
