Он сел обратно, прислонился к стене и, слегка растирая ногу, стал смотреть в огромное окно на темнеющее небо. Пыльное, давно не мытое окно… И небо кажется сероватым. И только в небольшую форточку, открытую настежь, видно, что небо темно-синее, чистое, через полчаса на нем появятся звезды, и будет видно каждую звезду. Будет видно, если смотреть через форточку, маленькую, покосившуюся, вряд ли плотно закрывающуюся, с облупленной, когда-то белой, краской.
Часть вторая
… печаль минувших дней
В моей душе чем старе, тем сильней.
А. С. Пушкин
Глава 1
Гости расступились перед Оксаной и Денисом, когда те вышли из высоких дверей церкви. Фотограф, прождавший всю службу на улице, забежал вперед и тут же стал снимать. Оксана в длинном пурпурном платье с открытыми плечами остановилась на крыльце и взяла за руку элегантного Дениса в черном фраке, который в задумчивости продолжал спускаться по ступенькам. Она поправила юбку на огромном чехле и перекрутившийся на сильно затянутой талии пояс, расшитый темно-красным бисером.
– Чуть-чуть сдвиньтесь, ребята, чтобы на фоне дверей… Теперь назад немного, ага… Гости, подождите, в кадр пока не надо… А то главное не сняли… – Фотограф все не мог понять, почему Оксана категорически запретила ему снимать во время самого таинства венчания, как упрямо называла она сегодняшнюю церемонию.
– Какой день, а? – Счастливая Оксана, больше не обращая внимания на суету фотографа, задрала голову и посмотрела в ясное июньское небо. – Все кроткие ангелы собрались и смотрят на нас…
– Ангела смерти среди них не затесалось? – пробормотал Денис, пытаясь освободить шею от верхней пуговицы и снять черную бабочку. – Ч-черт…
– Помочь тебе? – улыбнулась Оксана. – А помнишь, холодища какая была, когда мы в прошлом году из Израиля приехали? Как раз в это время… Ну чуть раньше…
Денис молча продолжал на ходу раздеваться. Окружающие смеялись, с облегчением вздохнув после красивой, но утомительной церковной церемонии. Нарядная Жанна обнимала за плечи какого-то невысокого гостя:
– Вот та-ак надо с вами, именно так… За ушко-о, да и на со-олнышко…
И гость как зачарованный смотрел на огромные гладкие Жаннины груди, крепко подпертые корсажем перламутрово-синего шелкового платья.
К Оксане подошел телохранитель Маргоши Лёлик, молодой человек с открытым чистым лицом и рыжими, коротко стриженными вьющимися волосами.
– Оксана Валентиновна, – застенчиво проговорил Лёлик, – Маргарита просится к вам в машину…
Оксана досадливо взглянула на симпатичного телохранителя и тут же широко улыбнулась, заметив, что фотограф опять их снимает.
– Лёлик, ну ты что, заболел, что ли? Что с тобой происходит в последнее время? Терроризируешь меня по мелочам… Ты еще сообщай, когда она в туалет попросится!
Денис, глядя себе под ноги, мрачно заметил:
– А там как раз основной киднеппинг и происходит.
Оксана терпеливо вздохнула:
– Хорошо, Лёлик, посади Маргариту в нашу машину.
– А я? – спросил тот.
– А ты тупой, – ответил ему Денис.
Оксана взяла мужа за обе руки и, задорно улыбаясь в камеру, пояснила Лёлику:
– А ты езжай за нами в своей машине и не доставай меня сегодня больше. – Она повернулась к Денису и прошептала: – Напрасно ты его гоняешь, он страшно старательный и… нормальный, понимаешь? Порядочный…
– И тупой, – упрямо произнес Денис.
Оксана засмеялась:
– Улыбнись, пожалуйста, разочек. Для светской хроники. «Молодая миллионерша венчается в домашней церкви Бориса Годунова со своим горячо любимым мужем».
Денис кивнул и запел:
– Не хо-ди-те дев-ки за-муж!.. – сделав страшнейшую рожу перед камерой.
Оксана закрыла его своей красной фатой и крепко обняла.
– Покажете мне потом все, что сняли, – выразительно посмотрела она на фотографа.
Заметив вышедшего из церкви священника, Оксана, крепко держа Дениса за руку, поспешила к нему:
– Батюшка, прошу вас осчастливить нас своим присутствием на обеде.
– Оксан, а если я пущу ракету из стартового пистолета, – вдруг громко заговорил Денис, не обращая внимания на сдержанно улыбнувшегося ему отца Григория, – то Лёлик не застрелит меня по ошибке?
Отец Григорий сделал вид, что не слышал последних слов Дениса.
– Спасибо, матушка, пожалуй, приму твое приглашение.
Оксана, улыбаясь, вполголоса сказала мужу:
– Деня, прошу тебя, остановись. Откуда же у тебя стартовый пистолет на свадьбе? И я надеюсь, ты не сбежишь?
– Ну-у, теперь мне только вот туда, – небрежно показал он на чистое небо над головой, – от тебя бежать, да, мамочка? Или как, отец Григорий, – обратился он к отвернувшемуся священнику, в уверенности, что тот все слышит, – и там поймают?
Тот ответил Денису негромко, не поворачиваясь к нему:
– Там само собой поймают. Не скорби о своем счастье, Турчанец. Не так откровенно.
Денис крякнул:
– Вот ты как меня… – Он посмотрел на напряженно улыбающуюся жену и сказал ей нормальным голосом: – Я не сбегу, не волнуйся. – Отошел от нее и стал скандировать шепотом: – Не-ку-да бе-жать! Не-ку-да! – И не-ожиданно очень громко крикнул: – Жанка! Организуй народ! Все вместе! Три-четыре! Не-ку-да бе-жать! – объяснив застывшей рядом с ним Оксане: – От великой любви, мамочка. От вашей великой любви… Пояснить людям?
– Не надо, Деня… – ответила та.
– Ну тогда я спою? – Он тут же громко затянул: – Илларион, Илларион, уехал в Сион…
– Чуть позже, хорошо, Деня?
– Что, плохая песня, да? Плоха-ая… Устарела… А мы вам новый хит… Бобики-бобики…
– Что ж тебя несет-то, Деня… – сквозь зубы проговорила Оксана. – Вроде не пил еще…
– А мы вот сейчас и выпьем, и споем, и спляшем… – Быстро подошедшая Жанна крепко обняла Дениса, так крепко, что он охнул и стал изо всей силы вырываться. – Не-ет… Ты теперича от нас не вырвешься… Ты теперича на-аш, с потрошками, что хотим, то и делаем с тобой…
– Жанка! – Оксана укоризненно посмотрела на подругу.
Та подмигнула:
– Не боись! Со мной целее будет! Иди сама, как королева, а то тут некоторые балаган хотят устроить из священного обряда, а мы им не дадим… Не трепыхайся, Турчанец, бесполезно, от меня еще ни один трепыхатель не ушел, пока я не разрешила.
– Жан, ну все, отпусти его! – Оксана придержала подругу за руку, не забывая улыбаться фотографу, который все это время снимал и снимал их троицу, идущую к машине.
