Алена, не зная, что на это сказать, кивнула:
– Я свою тоже люблю.
Эммануил подошел к ней, хотел обнять, но не решился и только провел рукой по ее спине.
– Деточка, я не буду ни на чем настаивать… Но обещай, что полюбишь меня.
Алена сделала едва заметный шаг в сторону.
– Я… постараюсь.
Пожилой композитор взял ее руку и стал долго, бережно целовать.
– Радость моя!
Алена через силу улыбнулась.
– У меня никогда не было невесты… – тихо проговорил Эммануил. – Я закажу тебе платье в Париже. Хочешь?
– Да. Конечно, – ответила Алена, мягко высвобождаясь.
– Ты устала? Хочешь прилечь? Я провожу тебя в твою спальню.
– Да, спасибо.
Эммануил, аккуратно взяв девушку за локоть, торжественно повел в ее комнату.
Алена села на край большой кровати и так и просидела, глядя в окно, пока не стемнело. Она не могла ни читать, ни звонить кому-то. Надо бы позвонить Кире… Алена представляла, что та скажет. Можно позвонить Денису и сказать, что она выходит замуж. А вдруг он ответит: «И слава Богу! Давно пора!» Давно пора… Алена вспомнила, как, собирая сегодня утром вещи, все ждала, что он объявится. Раньше он иногда начинал звонить каждый час, и тогда ей казалось, что они весь день не расстаются. Она представляла, как он сидит в своем офисе. Вот он пошел перекусить в соседний ресторан, вот идет по бульвару, остановился у афиши и выбирает фильм или спектакль, на который они пойдут вместе… Конечно, когда он отдыхает с дочкой, он не будет названивать каждую минуту. Да и дорого…
Алена отгоняла от себя сомнения, а они упорно возвращались и возвращались. Почему-то в этот раз она видела Дениса у моря с Маргошей и еще с женой, и ничего не могла поделать. Она не могла ничего поделать и с тем, что уже несколько лет просыпалась в одно и то же время с Денисом – в семь пятнадцать так в семь пятнадцать, в половине шестого так в половине. Как и с тем, что, услышав его голос, долгожданный, любимый, не могла ни упрекнуть, ни начать выспрашивать, где он был и почему не звонил несколько дней.
Когда же они встречались, то все ее сомнения уходили напрочь. Если есть на свете у каждого человека вторая его половинка, то Денис был ее половинкой, так хорошо, так прекрасно было ей с ним каждую минуту. Они часто думали одинаково, только Денис успевал сказать раньше и смешнее, им нравились одни и те же книги и фильмы, они одинаково не любили шумных сборищ и бессмысленных разговоров с малознакомыми людьми.
Почему-то в последнее время Алена все чаще и чаще думала: «А как же Оксана, жена Дениса? Наверно, ей очень плохо… Она же одна теперь…» Как-то она решилась спросить об этом у Дениса. Тот пожал плечами: «Почему она одна? У нее Маргоша». И прекратил все разговоры на эту тему. Получается, что в треугольнике все равно кому-то плохо, и не очень понятно, лучше ли это, если плохо не тебе…
Алена не сразу услышала тихий стук в дверь. Она спустила ноги на пол и ответила:
– Да?
В комнату заглянул Эммануил. Он остановился в дверном проеме, аккуратно причесанный, в темно-синей шелковой пижаме, на которую был накинут такой же распахнутый халат.
– Не спишь? – спросил он, по-прежнему не переступая порог.
Алена помотала головой.
– Искал какой-нибудь колпак, чтобы насмешить тебя… С кисточкой…
– Или с бубенчиком… – улыбнулась Алена, но прозвучало это невесело.
Композитор опустился на пол у дверей и положил руки на колени, став похожим на старенького мальчика.
– Как наш малыш? Стучался вечером? – спросил он, ласково глядя на Алену.
– Это пока не малыш, Эммануил, – неожиданно резко ответила та. – Это… зародыш.
Эммануил внимательно посмотрел на нее и понимающе улыбнулся.
– Ну, не буду, не буду… – Он встал. – Целую ножки, любимая, – проговорил он негромко, почти прикрыв за собой дверь.
Алена не знала, что сказать, а он, похоже, ждал ответа и не уходил. Алена опустила голову, он же, не спуская с нее глаз, медленно вернулся в комнату.
– Доброй ночи, – сказал он.
– Вам тоже… спокойной ночи, Эммануил…
– Хочешь, зови меня Эма…
– Нет!.. – вскрикнула Алена.
Композитор приблизился к ней:
– Я чем-то напугал тебя?
– Нет. – Алена постаралась улыбнуться. – Нет, все хорошо. – Просто… имя… Я знаю одного человека, которого так зовут.
– Это… он? Твой…
– Нет. Нет!
– Хорошо. Спи, пожалуйста. – Он быстро ушел, сильно прихрамывая.
Утром за завтраком Эммануил намазал Алене тонкое печенье маслом, протянул на ладони:
– Я тебя буду всегда кормить, детка, хорошо?
Алена кивнула, стараясь не сталкиваться с ним взглядом.
– Как ты спала?
– Хорошо, спасибо.
«В дверь никто не скребся и по телефону в трубку не дышал…» – подумала Алена и слегка улыбнулась собственным мыслям. Эммануил тут же заметил ее улыбку.
– Ну вот, девочка моя больше не плачет. Ты не будешь у меня плакать. Скажи мне, Аленушка, ты – свободна?
Алена удивленно подняла на него глаза.
– Я имею в виду – чтобы мы могли подать заявление, тебе не придется с кем-то… гм… разводиться?
– Нет, – улыбнулась Алена. – Не придется.
– Прекрасно. Я хочу, чтобы ты прошлась сегодня по магазинам. Вот деньги, – показал он на темную шкатулку, стоящую на буфете, – на мелкие расходы, на хозяйство… Хозяйством тебе, конечно, заниматься, не надо. Ко мне приходит замечательная женщина, я, кстати, взял на себя заботу о ее дочери, она тоже… гм… ну, не важно, я как-нибудь расскажу, если тебе будет интересно… А ты, моя радость, купи себе новое платье, какое захочешь, можно розовое… Тебе пойдет… Или, скажем, красное… Мы вечером пойдем к одному человеку в гости. Хочу тебя представить уже как свою жену. – Эммануил посмотрел на Алену, низко склонившую голову. – Почему ты ничего не ешь?
– Я… Да, буду… Хорошо.
Она через силу откусила кусочек печенья, горько пахнущего миндалем или же имитацией миндального запаха. Искусственный ароматизатор, идентичный натуральному. Порошок, благоухающий клубникой, ванилью, миндалем… Сильный, радостный аромат – безоговорочная имитация. Чем только не пахнет настоящая клубника… Гнилью, навозом, ящиком, в котором она лежала, толстым целлофаном, которым ее заботливо прикрывали от последних морозов и первого палящего солнца, росой, большими коричневыми жуками, облюбовавшими ее густые кустики, и еще чем-то таким, чем пахнет только живое…
– О чем ты думаешь, малыш? – спросил Эммануил, слегка дотронувшись до щеки девушки и тут же опустив руку.
