Джек рассмеялся:
— Я так и подумал, что вам он понравится. А как отнеслась к этому Саванна?
— У нее не было времени сказать мне, но она почти простила меня, когда уходила. Он предложил делать за нее задания по испанскому языку и носить ее книги. Теперь он будет ее кузеном из Калифорнии. Выглядит он лет на шестнадцать.
— Ему двадцать один год, и он действительно отличный парень. Старший из девяти детей, а его отец, дед и брат тоже копы. Это порядочная польская семья из Нью-Джерси. Чем черт не шутит, может быть, они поженятся? Для Саванны это не худшая партия.
Алекса рассмеялась:
— Вы обо всем позаботились. Телохранитель и зять в одной упаковке. Может быть, еще мытье окон и полов предусматривается?
— Как прикажете, мэм. — Джек поддразнивал ее, но всегда, когда он говорил с ней о чем-нибудь, кроме работы, был в его тоне некоторый намек на флирт. Однако он не настолько глуп, чтобы сделать попытку. Она бы сразу же умчалась от него сломя голову, и он лишился бы друга. — Значит, проблема решена. — Он охотно снял с ее плеч хотя бы одну заботу. Их у Алексы и без того хватало.
Уходя в тот день на работу, Алекса с облегчением думала, что Саванна хорошо защищена. А к концу недели Тэд уже завтракал с ними перед тем, как отправиться с Саванной в школу. По словам Саванны, он действительно оказался отличным парнем. У него была девушка, с которой он встречался со времени учебы в средней школе. Они были вместе уже семь лет. Джек говорил о нем как о серьезном, надежном парне и хорошем копе. Алексе показалось, что они с Саванной стали друзьями, хотя в отношениях с ней он уважительно соблюдал дистанцию. Писем больше не приходило. Все было под контролем. Алекса надеялась, что письма, кто бы их ни писал, перестанут приходить совсем. У нее и без того хлопот полон рот. Джейсон проверил письмо на отпечатки пальцев, но и в этот раз писавший надел резиновые перчатки. На письме вообще не было никаких отпечатков.
В конце следующей недели Алекса снова присутствовала на допросе Люка Квентина, но на этот раз находилась в кабинете. Она не задавала вопросов, только наблюдала, но у нее было такое ощущение, будто он раздевает ее каждым своим взглядом. Лицо ее оставалось бесстрастным, она была холодна и выглядела по-деловому, но когда вышла из кабинета, не могла справиться с дрожью.
— С вами все в порядке? — спросил ее в коридоре Джек. Она показалась ему побледневшей.
— Со мной все в порядке. Просто я ненавижу этого свихнувшегося сукина сына, — сказала она, пытаясь успокоиться. Им удалось связать с ним еще два убийства, Карточный домик рухнул. Число убийств достигло пятнадцати.
— Не беспокойтесь, он тоже вас ненавидит. Все эти взгляды, которые он на вас бросает, означают лишь желание деморализовать вас. Не позволяйте ему воздействовать на вас, он ведь именно этого и добивается. Он не выйдет из тюрьмы до конца жизни и ничего вам не сделает.
— Он ведет себя так, будто может иметь любую женщину, какую захочет.
— Он красивый парень. Думаю, что это ему на руку, — сказал Джек. И правда, когда Квентин, глядя ей прямо в глаза, облизнул кончиком языка губы, ей чуть не стало дурно.
— Чего не скажешь о его жертвах, — заметила Алекса и вернулась к себе в кабинет. Ее ждала работа. К тому же на следующий день Саванна уезжала на неделю с отцом в Вермонт кататься на лыжах. Он хотел заехать за ней после школы, когда Алекса еще не вернется с работы. Так что им встречаться не придется. Это ее вполне устраивало.
В последний вечер Алекса и Саванна устроили себе хороший ужин, а на следующее утро попрощались друг с другом, и Саванна ушла с Тэдом, который нес ее книги. Уложенные для поездки в Вермонт чемоданы стояли в коридоре. Накануне вечером Алекса помогала дочери собирать вещи.
— Желаю хорошо провести время с папой, — доброжелательным тоном сказала Алекса. Тэду сообщили, что на следующей неделе он свободен от дежурства и может вернуться к своим обычным обязанностям. Алексе он был не нужен, ведь письма приходили не ей, а Саванне.
— Я позвоню тебе из Вермонта, — пообещала Саванна.
Глядя, как уходит дочь, Алекса загрустила. Она понимала, что будет скучать, но знала также, что Саванна получит удовольствие, катаясь на лыжах с отцом. Великолепный лыжник, когда-то он часто побеждал в соревнованиях. В три года отец научил Саванну ходить на лыжах, и они до сих пор оставались ее любимым видом спорта, что, возможно, объяснялось связанными с отцом воспоминаниями.
Алекса задержалась на работе и вернулась домой после семи часов вечера, готовясь к тому, что ее встретит пустая квартира. Она очень удивилась, увидев хмурую Саванну. Алекса сразу же ощетинилась. Ну ясно, Том опять обманул дочь.
— Что случилось с отцом? — осторожно спросила Алекса, не желая расстраивать дочь еще больше.
— Он запаздывает. Его рейс задержали в Чарлстоне. Он будет здесь только в девять. Он сказал, что мы все равно выедем сегодня. — Саванна вздохнула и улыбнулась матери, которая сильно сомневалась, что он вообще приедет.
Принимаясь готовить ужин, Алекса вдруг осознала, что будет находиться дома, когда он придет. За столом она предупредила Саванну, что останется в своей комнате. Не хотелось нарушать заведенный порядок и видеться с Томом впервые за десять лет. Она не была готова это сделать. И не будет готова в течение последующей сотни лет, что бы ни говорила мать. Пропади все пропадом!
— Ладно тебе, мама, будь великодушной, — сказала Саванна, подумав при этом, что если они увидятся сейчас и все пройдет гладко, то мать, возможно, позволит ему приехать в июне на церемонию, посвященную окончанию школы. Ей не хотелось выглядеть предательницей по отношению к матери после всего, что та для нее делала, но она втайне мечтала, чтобы отец присутствовал. Тем более что он уже обещал приехать, но только при условии, что если разрешит мама, и никак иначе. Он с уважением относился к чувствам бывшей жены и знал их причину. Он поступил с ней как полное ничтожество.
— Я очень великодушна, — язвительно сказала Алекса, загружая посуду в посудомоечную машину. — Но это не означает, что я должна видеться с твоим отцом, — добавила она. — Только не сегодня. И не в ближайшее время. А возможно, даже не в этой жизни.
— Тебе ничего не придется говорить, кроме «привет» и «пока», — сказала Саванна.
Алекса не стала говорить дочери, что с гораздо большим удовольствием послала бы его куда подальше.
— Я так не думаю, миленькая. Я хочу, чтобы ты хорошо провела с ним время. Мы оба тебя любим. Но нам с ним не обязательно оставаться друзьями.
— Понимаю. Но будь хотя бы повежливее. Ты даже по телефону говорить с ним отказываешься. Он уверяет, что с удовольствием поговорил бы, но понимает, почему ты отказываешься.
— Рада, что он это помнит. По крайней мере мы знаем, что память пока его не подводила, — сказала Алекса, выходя из комнаты.
Саванна знала, что отец вернулся к своей первой жене, оставив ее мать, и что там родился еще ребенок, которого Саванна никогда не видела. Она никогда не встречалась также с женой отца и за десять лет ни разу не виделась со своими единокровными братьями, хотя до сих пор кое-что о них помнила. Она не знала подробностей развода и его причин, а мать отказывалась говорить на эту тему. По мнению Алексы, было бы неправильно объяснять все дочери. Пусть даже Алекса ненавидела Тома, он все-таки был отцом Саванны. Саванна смутно помнила свою бабушку по отцовской линии, которую слегка побаивалась. За все эти годы та даже не вспомнила о своей внучке, даже поздравления с днем рождения ни разу не прислала. Отцовскую и материнскую линии ее семьи разделяла глубокая пропасть. С отцом Саванна могла общаться лишь тогда, когда он появлялся. Том редко звонил ей, а несколько лет назад попросил звонить ему не домой, а только в офис, но Саванна и без того никогда ему не звонила. Она догадалась, что ему приезжать к ней можно, а ей нельзя даже приближаться к его чарлстонской жизни. Это был своего рода молчаливый уговор между ними, условия которого неукоснительно соблюдались, хотя они не были изложены в словесной форме.
