* * *
– Слушай, я тут про Лелю такое подсмотрел! – Ворон
от возбуждения хлопал крыльями, из глаз вылетали икры. – Она…
– Стоп, стоп, – недовольно остановил друга
Камень. – Когда это было? Сколько прошло времени после похорон Геннадия?
Ты мне хронологию не нарушай, а то я запутаюсь.
– Ничего я не нарушаю, – Ворон попытался было
обидеться, но сразу же передумал, потому что обида означала бы пустые
пререкания, а ему хотелось рассказывать. – Геннадий умер в сентябре
девяносто восьмого, а я перебираюсь в февраль девяносто девятого. Это же совсем
близко, по нашим с тобой меркам – просто рядышком, как вчера и сегодня. Но если
ты настаиваешь…
– Да, – твердо ответил Камень. – Я настаиваю.
– Ну ты и зануда, – Ворон неодобрительно покачал
головой. – Ладно, так и быть. Значит, в конце октября девяносто восьмого
года обанкротился Инкомбанк. Тебе это интересно?
– А у Романовых там были вклады?
– Были, но они еще летом все свои деньги наличными
забрали.
– Тогда неинтересно. Дальше давай.
– В ноябре убили Галину Старовойтову.
– Это я помню. Она к Романовым отношение имела?
– Не имела.
– Тогда давай дальше, – скомандовал Камень.
Ворон вздохнул и принялся послушно перечислять события.
– В декабре сменили главу президентской администрации,
состоялся учредительный съезд движения «Отечество», прошло совещание министров
обороны СНГ, подписана Декларация «О дальнейшем единении России и Белоруссии»…
– Слушай, – рассердился Камень, – что ты мне
голову морочишь? Какое «Отечество»? Какая Декларация? При чем тут президентская
администрация? Ты мне про Романовых и их окружение рассказывай.
– А что рассказывать? – Ворон картинно повернулся
на ветке вокруг своей оси, изображая пируэт. – Нечего рассказывать, все
по-старому. Колю пока не нашли. Холдинг Бегорского постепенно набирает обороты
после дефолта, Любины советы очень дельными оказались. Они год закрыли без
потерь и даже с прибылью, хотя и не такой большой, как в предыдущем году. Я
тебе, старому ворчуну, самое интересное выбираю, а ты кочевряжишься. Ну, будешь
про Лелю слушать или опять политику потребуешь?
– Давай про Лелю, – нехотя согласился Камень.
– В феврале, двадцатого числа, это как раз суббота
была, состоялась премьера фильма «Сибирский цирюльник».
– Севильский, а не сибирский, – поправил Ворона
Камень.
– Много ты понимаешь! Образованность хочешь показать, а
сам ни черта не смыслишь! – взъярился Ворон. – Именно что сибирский,
а никакой не севильский. Про севильского – это опера такая, Россини написал, а
про сибирского Никита Михалков кино снял.
– Михалков? Это что же, автор русского гимна, что ли?
– Не, сынок его. Автор гимна уже старенький совсем. Ты
не перебивай. Значит, премьеру устроили пышную, аж в самом Кремлевском дворце,
где раньше, при советской власти, съезды партии проходили. На премьеру четыре с
половиной тыщи человек пригласили, во как! А среди них – сплошное высшее
руководство и всякие заметные деятели: премьер-министр Примаков, Черномырдин,
Горбачев и прочие. В фойе устроили выставку исторического костюма эпохи
Александра Третьего. Короче, шуму было – полный караул. Вечером после премьеры
на Соборной площади фейерверк устроили, да с колокольным звоном, да еще на
время кремлевские звезды погасили, чтобы, значит, эффектней получилось. Одним
словом, размах царский.
– Ну а Леля тут каким боком?
– Так она ж на премьере была. У нее поклонник
образовался со связями, у него папа в Администрации Президента служит, вот он и
подсуетился насчет пригласительных билетов. Посмотрели они кино, на Соборную
площадь идти Леля отказалась, не люблю, говорит, толпу, да и холодно, зима
все-таки. А вот в ресторан пойти согласилась. Есть у нее такая слабость, любит
она рестораны, несмотря на все свое эстетство и богемные замашки. Все-таки гены
на помойку не выкинешь, кровь Родислава дает о себе знать. Ну вот, значит,
приходят они в ресторан, садятся за столик, делают заказ, все честь по чести.
Сидят на первом этаже, а на втором этаже свадьба гуляет. Не сказать, чтобы
очень уж шумная, но заметная, во всяком случае, гости с этой свадьбы постоянно
внизу, в холле толкутся. Наша Леля выходит попудрить носик и на обратном пути в
этом самом холле сталкивается с Вадимом. Представляешь?
– Да ну? – удивился Камень. – С тем самым
Вадимом?
– С тем самым. Он к ней бросается, как к родной,
здравствуй, говорит, надо же, какая встреча, мы с тобой в подъезде, бывает,
месяцами не пересекаемся, а тут в ресторане, в самом центре Москвы, далеко от
дома, вот бывают же такие совпадения. Леля прямо расцвела, стоит, улыбается,
глаза сияют. И тут искра между ними проскакивает.
– Какая такая искра? Электрическая?
– Ну, считай, что электрическая, если тебе так
понятней. Знаешь, когда искра между мужчиной и женщиной проскакивает, то это
означает, что они созданы друг для друга. Вот не были знакомы, увиделись в
первый раз – и вдруг искра проскакивает, и всё, кранты, сливай воду. И поделать
ничего нельзя. Такая взаимная тяга у них возникает, что невозможно терпеть.
Глаза Камня увлажнились, он судорожно сглотнул, чтобы не
выдать слез умиления.
– И у Лели с Вадимом так было?
– Именно так и было. Кругом толпа, люди снуют
туда-сюда, из нижнего зала танцевальная музыка доносится, из верхнего – хохот и
песни, а они стоят, смотрят друг на друга, как завороженные, и глазами
разговаривают.
– Глазами? – переспросил Камень. – Разве люди
умеют без слов разговаривать?
– Умеют, умеют, когда искра проскакивает – они все
умеют, – заверил его Ворон. – И Леля вдруг такой красавицей сделалась
– глаз не отвести! И улыбка у нее, оказывается, чудесная, и вся она совершенно очаровательная.
Стоят они, значит, молчат, друг на друга смотрят, и вдруг сверху по лестнице
спускается условная девушка. То есть невеста.
– Почему условная? Как это девушка может быть условной?
– Очень даже может, – рассердился Ворон. –
Есть же в военном деле понятие условного противника. Вот и девушка может быть
условной. Потому что она, с одной стороны, невеста, а с другой стороны –
беременная. И глубоко беременная. Вадим-то на Лелю смотрит, беременную девушку
не видит. А девушка подходит к ним, берет Вадима под руку, улыбается. Тот
смутился, растерялся, познакомься, говорит, это моя жена.
– Он что, невесте представил Лелю как свою жену? –
уточнил Камень.
– Тупица ты неповоротливая! Он Леле нашей эту условную
девушку представил. Жена, мол.
– Елки-палки! – воскликнул Камень. – Так это
его, что ли, свадьба-то была?
– В том-то и дело, – поддакнул Ворон. –
Представляешь, какая трагедия? Вадим женился и в день свадьбы встретил свою
настоящую любовь. Единственную на все времена. Во коллизия!
