– Домой, – как можно ровнее ответила Люба.
– За продуктами будем заезжать?
– Пока не знаю…
– Как скажете.
Она пыталась вспомнить, нужно ли покупать что-то домой,
может быть, хлеб или молоко, но не могла сосредоточиться ни на чем, кроме
сурового и не подлежащего обжалованию вердикта, который ей вынесли. Люба хотела
отодвинуть навалившееся на нее известие обычными заботами и начала перебирать
простые бытовые мысли: что она вчера приготовила для сегодняшнего обеда, какие
дома есть продукты, нужно ли что-то купить. Внезапно мозг буквально взорвался
отчаянием: да какая разница, есть дома еда или нет?! Пропади оно все пропадом!
Пусть все умрут с голоду, пусть зарастут грязью, пусть ходят в нестираных и
неглаженых вещах! Какое все это имеет значение, если она умирает, а они
остаются, здоровые и счастливые.
Ей все-таки удалось справиться с собой и вспомнить, что
нужно купить кефир для Родислава и фруктовый йогурт для Дениса. И еще красную
фасоль. Но сил идти в магазин не было. Она попросила водителя остановиться
возле первого попавшегося на пути супермаркета, дала ему деньги и отправила за
покупками, а сама осталась в машине. «Почему я? Почему это случилось именно со
мной? За какие грехи я наказана?»
Дома она сразу услышала голоса, доносящиеся из комнаты
Дениса, и поняла, что приехала Юля, которая теперь была за рулем – родители
подарили ей машину. В этом новом доме Денис, как и в городской квартире, обитал
на первом этаже. Люба старалась производить как можно меньше шума, чтобы скрыть
свой приход, ей хотелось подняться в спальню и рухнуть на кровать, зарывшись
лицом в подушку. Ей удалось незаметно пройти в кухню, чтобы поставить в
холодильник упаковку йогурта и кефир и сунуть в шкаф пакет с фасолью, но на
пути к ведущей на второй этаж лестнице она лицом к лицу столкнулась с Юлей,
которая шла ставить чайник.
– Ой, Любовь Николаевна, а мы не слышали, как вы
пришли. Кушать будете? Вас покормить?
– А вы сами-то обедали? – спросила Люба вместо
ответа.
– Да, спасибо. Что вам разогреть?
– Ничего не нужно, детка, я пойду к себе. Я не голодна.
– Вы заболели? – Юля внимательными и тревожными
глазами принялась ощупывать Любино лицо.
– Нет, моя хорошая, я совершенно здорова, просто
устала. Пойду прилягу.
– Вы бледная, и глаза у вас плохие, – настаивала
Юля. – Давайте давление померим, если что, я вам укольчик сделаю – и сразу
станет лучше. Давайте, а?
– Не нужно, – Люба прошла мимо и стала подниматься
по лестнице. – Спасибо тебе за заботу, но со мной все в порядке.
– Любовь Николаевна, мне нужно с вами поговорить.
Пожалуйста, всего несколько минут, – попросила Юля.
Люба медленно повернулась и сделала несколько шагов по
ступенькам вниз.
– Что случилось, Юленька?
– Я хотела спросить… это, конечно, не мое дело, но для
нас с Денисом это важно… Вы не собираетесь продавать или сдавать квартиру в
Москве?
– Пока нет. А что? Ты хочешь ее купить? Или, может
быть, снять?
Люба даже нашла в себе силы слегка улыбнуться.
– Да вы что, откуда у меня такие деньжищи! Просто если
вы пока ее не продаете и не собираетесь сдавать, можно, мы с Дениской там
поживем?
– А что, Денису плохо у нас? Его что-то не устраивает?
– Он хочет быть ближе к друзьям, к клубу, он же
киберспортсмен, ему нужно тренироваться, в соревнованиях участвовать. А здесь
он от всех оторван, тренируется только в Сети, ему неудобно каждый раз просить
у отца машину, ведь такие концы… Одно дело – по Москве ездить, и совсем другое
дело – за город. А в Москве я бы сама его в клуб на тренировки возила, и к
Родиславу Евгеньевичу не нужно обращаться. И мне удобнее, я ведь тоже каждый
день приезжаю. Денис давно хотел с вами поговорить, но ему неловко, а я считаю,
что молчать – только хуже, всегда надо говорить, если есть какая-то проблема.
Вот.
Она выдохнула и вопросительно уставилась на Любу. Господи,
какая теперь разница, кто где будет жить? Пусть живут, как хотят и где хотят.
Чем меньше людей будут видеть, как она гаснет и умирает, тем лучше. Молодые,
здоровые, счастливые, пусть они держатся подальше от смерти и тлена, незачем им
быть рядом.
– Конечно, Юленька, вы можете жить в Москве. Вам без
нас с Родиславом Евгеньевичем будет удобнее, свободнее. Да и концы немалые, ты
права. Я поговорю с мужем, думаю, он не будет возражать.
– Спасибо! – воскликнула девушка и умчалась на
кухню ставить чайник.
Люба поднялась в спальню и легла на кровать, не раздеваясь.
В этом доме у них с Родиславом были отдельные спальни. Родислав сам этого не
предлагал, но Люба точно знала, что он этого хочет, и предусмотрела в проекте
две разные комнаты, ссылаясь на то, что с возрастом стала спать беспокойно и ей
лучше быть одной. Родислав тогда удивился и даже пытался возражать, но
настолько слабо и неуверенно, и такой радостью вспыхнули его глаза, что Люба
поняла: она все угадала правильно.
Это невозможно. Невозможно поверить, что через несколько
месяцев ее не будет. Ведь она чувствует себя совсем здоровой, только немного
усталой и ослабевшей, но это и понятно, за спиной остались два года
строительства и обустройства дома, да еще февраль только-только заканчивается,
после мрачной московской осени и сырой серой зимы все чувствуют себя плохо, это
нормально. Авитаминоз. Отсутствие солнца. Она, Любовь Романова, такая же, как
все. Только эти «все» будут жить, а она – нет. Почему? Как так вышло? Ведь она
еще так мало прожила, она так отчетливо помнит детские годы, словно они были
вчера. Вчера она жила в начале своей жизни, а сегодня уже конец. Ну как же так?
Несправедливо. Почему жизнь оказалась такой короткой? Она даже не успела
насладиться ею, пожить в полную силу, радостно, счастливо. Все время были
какие-то заботы, проблемы, все время за кого-то болела душа, она волновалась,
переживала, нервничала, беспокоилась, и не было, казалось, ни одной свободной
минутки для того, чтобы сделать глубокий вдох и открыто, не стесняясь и не
оглядываясь, порадоваться жизни. А теперь такой минутки уже не будет никогда. Теперь
Люба будет жить в постоянном, непрекращающемся аду, кожей ощущая, как каждая
прожитая секунда – это еще один шаг по направлению к концу.
Она не замечала течения времени, погруженная в свои черные
мысли, она все лежала лицом вниз, дышала в подушку, даже не осознавая,
насколько ей душно и неудобно. Звонок городского телефона заставил ее поднять
голову.
– Ты дома? – послышался в трубке недовольный голос
Родислава. – Почему у тебя мобильник выключен? Я полдня не могу до тебя
дозвониться.
Она вспомнила, что выключила телефон перед тем, как войти в
кабинет онколога, да так и не включила.
– У меня села батарея, – соврала она. – Ты
уже едешь домой?
– Да, буду через час, если в пробке не застряну.
Садовое кольцо стоит, попробуем объехать.
