«Ну, вот! — сказал я брату. — А ты думал, что я не метко стреляю. Каждый в своем деле мастер. Ты шил обувь, а я ещё себя немножко режу. У каждого свой талант. Твои предки были сапожники, наверное, а мои — хирургами», — сказал я и увидел, что это уже брату не понравилось. К вечеру и в особенности ночью нога сильно распухла и болела. Но обошлось без врачебной помощи, и через пару дней я мог уже, хромая, ходить. «Ты понял, как нам с тобой повезло?» — спросил с серьезным видом брат. «Ещё как понял, в особенности мне! — согласился я. — Даже больше повезло, чем тогда с овчаркой! Прошу отныне, не только один не ходи собаку гладить, теперь ещё и стрелять один не ходи!». «Ты шутишь, а я серьёзно, — сказал брат, — если бы пуля попала в мою жену, то мы бы с тобой ещё и сели! Это было бы расценено, как наш сговор её убить. Для этого, под видом пострелять, взяли её с собой. Расследуй я такое уголовное дело — был бы сам в этом уверен!». — «А я думал, что ты пошутил, что нам повезло. Сколько, оказывается, есть возможностей сесть!».
Приобретя «удачную» медицинскую практику по военно-полевой хирургии «а ля Пирогов» — он ампутации конечностей тоже производил без анестезии, посчитал, что заслуживаю 2-й раз поступать в мединститут! Понёс вновь документы в приёмную комиссию. Они у меня уже лежали, собраны, после первого непоступления. В этот раз председателем приемной комиссии был замдекана лечебного факультета — Насиров. «Нет! — сказал Насиров строго, как милиционер, просматривая мои документы. — Где ваш аттестат зрелости?!» — обрадовался он. «Вот диплом!» — указал я на диплом об окончании техникума. «А почему вы после машиностроительного техникума идёте к нам?!». — «Нравится медицина», — объяснил я. «Государство потратило на вас деньги, а вы — нравится!». — «Я отработал уже пять лет после окончания, и эти деньги вернул государству», — объяснил я, что уже не раб — откупился. «Принесите с работы справку, что ваше предприятие не возражает против вашего поступления», — нашёлся Насиров. «Я имею право в любое время уволиться, меня никто там не держит! Я ведь не по направлению работаю, я сам устроился туда на работу!». — «Нет, всё равно принесите!» — заупрямился Насиров. «Хорошо», — сказал я, поняв, что если не это, то Насиров найдёт ещё посложнее задание для меня. «Какое разрешение на поступление?! — не понял директор института Искандаров. — Ну, хорошо, Маня, — обратился он к секретарше, — напечатай ему письмо, что ТаджикИНТИ не возражает против поступления в мединститут». — «Нет, — не успокоился Насиров, — вам нужно принести разрешение не с места работы, а из вышестоящей организации! На работе вы, конечно, можете договориться!». — «Из какой вышестоящей организации?!» — спросил я его. «Из министерства принесите», — пробурчал Насиров. Я только сейчас, посмотрев на него, понял, что он как две капли воды похож на советского друга Гамаль Абд аль Насера — президента дружественного Египта! А то я никак не мог понять, где я его видел? Оказывается, в советских газетах я его видел! Даже фамилии похожи — Насер и Насиров!
«Наш институт сам имеет статус министерства», — объяснил я Насирову. «Но есть ведь вышестоящая организация!» — обрадовался «Насер», что мне не удастся ему принести «то — не знаю что, и пойти туда — не знаю куда». «Вы что же хотите сказать, что мне из Совета Министров надо принести вам разрешение?!» — ужаснулся я. «Да, конечно!» — не моргнув глазом, обрадовался Насиров. Я понял, что не только он — «Насер», но и я попал в Египет! А значит, не до шуток — мои дела плохи! Не став ему что-то доказывать, задумался: «Где найти золотую рыбку, которая бы всё исполнила?». Рыбку не нашёл и решил сам пойти в Совет Министров. Милиционеры пропустили, и здесь помог мой пропуск и сноровка! Прошёлся по коридорам Госплана и отметил, что одна фамилия страшнее другой: тут Амонов, там Камолов, здесь Бабоев. А тут, откуда ни возьмись — директор нашего ТаджикИНТИ Искандеров.
«Что вы здесь делаете?! — перепугано спросил он меня. — Как вы сюда попали?!». Не хотел говорить, что удостоверение, выданное им, помогло обмануть милиционеров — ещё отберёт! Ничего не ответив на его вопрос, а он был очень обижен, что не только он — директор — может сюда пройти, но и старший инженер-новатор, как у себя дома здесь разгуливает! Не понял, дурак, что всё же я новатор, а значит догадливый! «Мне нужно взять разрешение на поступление в мединститут», — сказал я ему глупость. «Я же вам дал его!» — обезумел Искандеров от злости. И глянув на него, только сейчас я понял, что он похож как две капли воды на Чингисхана! А то я не мог понять, где я его видел? Оказывается, на картинках, в книгах о монгольском иге! Не такой злобный дурак, конечно, как Насиров, но не многим добрее! «Какое отношение Госплан имеет к вам?!» — ещё больше обезумел от злости и без того злой «Чингисхан»! «От меня этого приёмная комиссия мединститута требует», — попытался я объяснить мою дурацкую ситуацию и зверство «Насера». Но «Чингисхан» ещё больше разозлился и стал тоже похож на «Насера». «Уходите отсюда! — орал уже он. — Не мешайте работать Госплану!..». — «Таджикской ССР! — закончил я за него, т. к. видно было, как он весь напрягся, натужился и от негодования не мог закончить. — Иду! Иду!» — согласился я, перешёл на другую сторону лестницы и, оторвавшись от «Чингисхана», стал искать, кто может быть более поэтически настроен, ну, например, как поэт Турсунзаде?! «Эх, зайду-ка я к Бобоеву!» — всё же он начальник отдела науки и техники Госплана, а наш институт как бы этому отделу подчиняется. Один раз я его даже на Ленинском субботнике видел, где все были равны — два часа. Он тоже «лопатой от Госплана» ковырялся. «Извините, — сказал я, пройдя к нему в кабинет, — Турсун Задаевич, ой, извините, Ахмет Бобоевич! Вы, наверное, меня не помните, но я работаю старшим инженером-новатором в ТаджикИНТИ и вынужден вас побеспокоить». — «Да, слушаю вас», — улыбнулся, к удивлению, Бобоев. Он оказался даже добрее «Турсуназады»! «Понимаете, это, конечно, глупость, но мединститут требует от меня разрешение на поступление в мединститут! А разрешение от директора Искандарова им показалось недостаточным, требуют ещё от Госплана!». — «Действительно, глупость!» — согласился Бобоев, и поставил свою подпись под «искандаровской», подписав, что отдел науки и техники Госплана Таджикской ССР не возражает против поступления старшего инженера в мединститут. «Большое спасибо! — сказал я. — До свидания!» — получилось, как бы, «еще увидимся», и не ошибся. «Этот „Насер“, — подумал я, выйдя из гостеприимного кабинета Бобоева, — обязательно скажет, что надо ещё выше — от вышестоящей организации, а значит, Госплана, в лице, по меньшей мере, его председателя! А затем от Совета Министров — в лице его председателя! А затем от ЦК Партии в Москве! Зайду-ка я сразу, на всякий случай, к зампредседателя Госплана — Амонову! Его, Бог миловал, не видывал еще, но он, вроде, тоже к нам какое-то отношение имеет». «Вы на заседание торговой палаты?» — решилась спросить меня одна из его секретарш в приёмной, когда я нагло открыл дверь и поспешил в «ад»! «Да!» — сказал я и отворил «врата ада»! Там я увидел самого «дьявола», а по бокам вдоль стен сидело множество «чертей»! Они и были этой самой — торговой палатой, очевидно. Какой-то чёрт дёрнул меня пройти к столу самого «дьявола»! И я забормотал: «Мне нужна ваша подпись на разрешении мне поступить в мединститут». — «Чито-о-о-о-о?!» — не понял «дьявол». Очень страшный: маленький; чёрный; толстый; глазки маленькие; лобик узенький, считай — вообще нет! Зато щёки, как арбузы, ноздри раздуваются от ярости, и рык, как у бульдога — очень мощный! Даже слюна текла по бокам, как у бульдога, но намного страшнее! Бульдога я бы намного меньше испугался, в крайнем случае, кость с мясом попытался бы бросить и спастись. «Как ти сюда попал!!! — рычал он. — Кито ти такой?! Кито тибе пустил?!». — «Бобоев подписал, — подал я глупо, доверчиво в пасть „дьяволу“ письмо с подписью Бобоева, — и вы подпишите». — «А-а-а-а-а! Бобоев!!!!» — обезумел от ярости «дьявол» и взялся за телефон звонить к «добряку в аду». Поняв, что я и это потеряю, чего с таким трудом добился, я от отчаяния, но резко, выдёрнул из «пасти дьявола» моё письмо! «А-а-а-а, гы-гы-гы-и-и, ры-ы-ы!!!!» — гоготало и рычало за спиной, но я послушал Искандарова и бросился наутёк! Добежал до входа, а там попытался чинно пройти мимо милиционеров. Краешком глаза смотрю, нет ли погони собачей?
