– Разницы никакой, – улыбнулся он. – Так что, если не хочешь, чтобы я испробовал на тебе свои методы пыток, делай, что тебе говорят.
Карла тихо выругалась и вихрем вылетела из комнаты.
Выражение лица Хавьера тут же стало серьезным. Он подумал о человеке, чья кровь текла в его жилах. Как обычно, Фернандо не дал знать, состоится ли их разговор или нет, что заставляло Хавьера кипеть от злости. Его приводило в ярость, что именно благодаря Карле ему приходилось до сих пор иметь дело со своим отцом.
Он подошел к окну и посмотрел на собравшихся поклонников Карлы.
Если бы его мать не была так же ослеплена знаменитостями, она бы никогда не позволила, чтобы ею воспользовался беспринципный человек, который не видел ничего предосудительного в том, чтобы причинить вред невинной девушке. И она не стала бы тратить свою жизнь, гоняясь за мечтой, которая была недостижимой с самого начала.
Джулиана Сантино умерла слишком рано. Официальной причиной был назван рак, но Хавьер знал, что ее силы во многом подточили печаль и горькое разочарование. И мужчина, ответственный за смерть его матери, до сих пор имел власть над Хавьером, благодаря женщине, которая в свою очередь требовала еще больше власти над ним.
Хавьер хотел положить этому конец раз и навсегда.
– Я готова, – раздалось у него за спиной.
Хавьер круто развернулся и посмотрел на Карлу.
Она надела белые облегающие джинсы, туфли на каблуках и свободную блузку, которая выставляла напоказ одно ее плечо, привлекая внимание к ее телу. Карла успела набрать вес и немного поправить здоровье, и ее кожа словно светилась изнутри.
Хавьера вдруг бросило в жар.
Карла представляла собой олицетворение невинности, но эта невинность была обманчивой.
Хавьер с трудом оторвал взгляд от ее длинных ног.
– Почему ты собрала волосы в пучок? – спросил он первое попавшееся.
Карла подняла руку с гипсом и с триумфом пошевелила пальцами.
– Теперь мне не так больно, когда я двигаю пальцами. Расчесывание волос заняло чуть больше времени, чем я планировала, и узел получился не самый тугой. Но надеюсь, прическа не развалится.
Хавьеру хотелось, чтобы ее волосы свободно струились по ее плечам, ловя отблески солнца и заставляя его гадать, какого же цвета они на самом деле. А с этим небрежно завязанным пучком глаза Карлы казались еще больше, а ее точеные идеальные скулы мешали ему сосредоточиться.
– Пошли, – хрипло сказал он, взяв со стола ключи от машины.
– Мы поедем? Я думала, мы прогуляемся пешком.
– Ты ошибалась.
– Но я бы хотела…
– За последний час толпа твоих поклонников увеличилась втрое. Я не собираюсь отдавать им тебя на растерзание. Так что выбирай: или едешь на машине, или остаешься дома.
– Но потом, когда мы будем далеко отсюда, мы сможем пройтись?
– Я подумаю, – мрачно буркнул Хавьер.
Он обнял ее за талию и провел через двери, ведущие к подземному гаражу. Усадив Карлу в машину, Хавьер услышал сигнал телефона. Он включил экран и прочитал сообщение. Потом перечитал еще раз. Как можно было надеяться, что его отец захочет поговорить с ним на этот раз? Разочарование было настолько сильным, что хотелось пробить кулаком какую-нибудь стену. Хавьер рывком открыл свою дверцу и плюхнулся на сиденье. Он безжалостно надавил на газ и заметил украдкой брошенный взгляд Карлы.
– Могу я спросить, что случилось, не боясь, что мне оторвут голову?
– Помимо неожиданного и нежданного подарка в виде еще более свободного вечера, нет, я не хочу обсуждать, что случилось.
– Этот звонок был очень важным? – немного погодя спросила Карла.
– Можно сказать и так, раз я ждал этого разговора пять долгих лет. – Хавьер резко перестроился в другой ряд, и Карла едва не упала на него, коснувшись плечом о его плечо. Его легкие наполнились ее ароматом, и его тело тут же отозвалось, но он только крепче сжал руль.
– А его нельзя перенести?
Тема разговора была очень щекотливой, и она немного усмирила пыл Хавьера.
– Когда дело касается моего отца, я всегда оказываюсь в невыгодном положении.
– Твоего отца? – эхом повторила Карла и с тревогой посмотрела на Хавьера. – Так это с ним ты должен был созвониться?
– Пока он не отменил наш разговор в четвертый раз за этот месяц.
– Исходя из личного опыта, я бы не сказала, что ты из тех, кто сидит сложа руки. Ты ведь знаешь, где он живет?
– Да. Но прежде чем ты будешь давать мне советы, скажу тебе, что последний раз, когда мы оказались с ним в одной комнате, дело чуть не дошло до драки.
– Что?
– Да, радость моя. Он единственный, кроме тебя, кто вызывает во мне самые первобытные чувства.
Карла слегка приоткрыла рот и изумленно посмотрела на Хавьера.
– Я не буду расценивать твои слова как комплимент, – отвернулась она к окну.
– Может, тебе все-таки следует это сделать, потому что моя кровь редко когда вскипает до таких температур.
– Нет, если в тебе закипает злость.
– Почему сразу злость? Есть и другие чувства, более приятные.
Карла в ответ густо покраснела.
Хавьер припарковался на одной из нью-йоркских улочек и, открыв дверцу, помог Карле выбраться из машины.
– Где мы?
– Здесь ты сможешь укрыться от посторонних глаз. Пошли. – Хавьер подошел к высоким кованым воротам и ввел код. Ворота открылись, и они очутились в арке из плюща.
На долю секунды Хавьер засомневался, правильно ли он поступил, приведя Карлу сюда, ведь в Нью-Йорке полным-полно других тихих парков.
А он взял и привез ее в любимый сад своей матери.
– Боже, как здесь красиво! И какой воздух! – воскликнула Карла и с радостной улыбкой бросилась к фонтану, тихо журчащему неподалеку.
– Не понимаю, что такого в этом свежем воздухе, – заворчал Хавьер. – Воздух как воздух. Мне кажется, свежему воздуху уделяют слишком много внимания.
Карла ничего не ответила, потому что, похоже, не слышала его слов. Она остановилась возле куста белых роз и, наклонившись, вдыхала их головокружительный аромат. Черт подери, она даже погладила один из цветков. Когда Карла выпрямилась, Хавьер с трудом оторвал взгляд от ее прелестных ягодиц.
– Когда я был ребенком, мы подолгу гуляли здесь с моей матерью. Иногда пропадали тут часами, соревнуясь, кто вспомнит больше названий цветов. Я догадывался, что мама часто уступала, чтобы я мог выиграть, – грустно улыбнулся Хавьер.
– Так кому принадлежит этот сад?
– Моей матери.
– Она здесь? – потрясенно посмотрела на него Карла.
