С сияющим лицом Леа взяла Жасмин под руку:
– Прекрасное решение!
«Возьми то, за что заплатил».
Возмутительное предложение Жасмин звучало в ушах Дмитрия, когда, сойдя с трапа вертолета, он отпустил пилота взмахом руки.
Ее поцелуй… Он продолжался всего несколько секунд, но Дмитрий до сих пор чувствовал его вкус на губах, и желание захлестывало его мощной волной. Словно частица Жасмин проникла в его кровь и не давала покоя.
С вертолетной площадки на крыше дома Дмитрий разглядывал картину праздника внизу. Перед ним простиралось огромное поместье Яниса. Здесь Дмитрий вернулся к жизни и набрался сил, чтобы двинуться вперед.
Праздник был в разгаре. Хорошо, что Леа выбрала усадьбу деда для торжества. Янис был бы счастлив, чтобы Ставрос и Леа начали здесь свою супружескую жизнь.
За особняком был натянут огромный белый шатер. Искусно расставленные фонари заливали мягким светом дорожку от дома до тента, лужайку и беседку возле бассейна. Нарядная публика заполняла шатер, толпилась на лужайке. Дмитрий поймал себя на том, что ищет глазами Жасмин.
Проклиная все и вся, он поспешил принять душ и переодеться.
Бросив Жасмин прошлой ночью, он отправился в офис Катракисов в Афинах – непреодолимое желание быть рядом с ней толкало его поступать наоборот. Ему требовалась вся сила воли, чтобы снова и снова отвергать ее, но упорство изменяло ему. Мягкие губы Жасмин манили его.
«Возьми мою девственность. Займись со мной сексом один раз. Будем считать, что мы в расчете».
Равнодушный тон, с которым она произнесла слова, бесили его. Ее предложение походило на акт самопожертвования, единственно возможный в безвыходной ситуации, а он в порыве чудовищного эгоизма и вожделения готов был принять жертву. Вероятно, Жасмин считала его развратным до такой степени, чтобы согласиться обесчестить ее, с горечью думал Дмитрий. Она решила, что у него нет морали? Он сделал все, чтобы внушить ей такую мысль. Однако фарс, который он затеял, обернулся против него, и, словно нож между ребер, причинял нестерпимую боль. Чем больше он унижал и оскорблял Жасмин, тем глубже она проникала ему в сердце. Страшная мысль терзала его весь день, не давала покоя даже на сегодняшнем собрании акционеров, ведь он был близок к тому, чтобы воспользоваться ее предложением. Какое искушение целовать ее, слышать тихие вздохи и стоны! Как хотелось расстегнуть широкую рубашку и обнажить прекрасное тело! Его одинокая душа откликалась на ее задорную улыбку и обезоруживающую невинность, на бескорыстную верность матери и брату, на ее нежные губы.
Приняв душ и одевшись, Дмитрий присоединился к гостям. Он заметил Ставроса и Леа, беседующих с племянником Яниса, на редкость скучным типом. Ставрос грозно хмурился, когда молодой человек дотрагивался до Леа. Когда дело касалось жены, Ставрос напоминал пса с любимой костью: никто не мог прикоснуться к ней. Если бы он мог, запретил бы даже смотреть на нее. Впервые после долгих лет знакомства Дмитрий начал понимать собственнический инстинкт Ставроса…
Взяв с подноса официанта бокал с шампанским, он осушил его одним глотком. Нервы были на пределе. Дмитрий оглянулся в поисках бара, чтобы выбрать напиток покрепче. В этот момент он услышал низкий смех в беседке. Его внимание привлекли алые женские губы. Приглядевшись, он с удивлением признал Джес.
Он никогда не мог представить ее такой – экзотичной, завораживающей, сексуальной. У него закипела кровь – это его женщина…
«Ты не в моем вкусе».
«С девственницами в постели много возни».
Судьба вернула его слова, чтобы он со стыдом проглотил их.
Жасмин стояла в беседке в круге света. Сначала Дмитрия привлекли ее обнаженные нежно-округлые плечи. Ему захотелось провести пальцем по длинной шее и коснуться узких ключиц. Роскошные волосы Жасмин обрамляли лицо мягкими волнами, смягчая хищный блеск глаз. Сверкающее золотое платье широкими полосами перекрещивалось на груди, спадало вниз мягкими складками, заканчиваясь чуть ниже колена, обнажая стройные лодыжки.
Все прошедшие дни он видел ее лишь в мешковатой одежде, но, как он и предполагал, Жасмин была худа и немного угловата, однако блестящая ткань подчеркивала все ее достоинства. Она напоминала экзотическую птицу: ей подходил только один эпитет – прекрасная.
Дмитрий заметил на ее шее тонкую цепочку с бриллиантовым кулоном. Вместе с вожделением в нем проснулось чувство собственника: купленный им кулон на ее груди подтверждал его право на Жасмин. Он усмехнулся, решив, что она вряд ли догадывалась о происхождении подарка, иначе швырнула бы драгоценность ему в лицо.
Это произошло за несколько месяцев до гибели Эндрю. Жасмин исполнилось восемнадцать. Дмитрий провел первую сделку на миллион, и Янис сделал его акционером компании, а потом спросил, как он хочет отметить событие. Глаза старика лукаво заблестели, когда Дмитрий сказал, что хочет купить бриллиантовый кулон.
О чем он тогда думал? Может быть, уже тогда ждал ее? «Нет», – сказал он сам себе, резко отбросив пустой бокал. Он всего лишь хотел похвастаться, показать оставшейся в прошлой жизни девушке, на что способен. Ему было важно доказать, что он не такой, как воспитавший его человек.
Он передал кулон Эндрю, не интересуясь, какое объяснение тот придумает для подарка. Гордость переполняла Дмитрия, и ему не терпелось заявить об этом. Его мало что волновало в жизни, все наскучивало через пару дней до тех пор, пока не появилась Жасмин. Если ее брат сохранил ему жизнь, то она возродила душу. Только Жасмин владела секретом его исцеления.
Когда стоящий рядом с Жасмин незнакомец наклонился к ней, она нервным жестом заправила за ухо вьющийся локон. Этот жест беззащитности тронул Дмитрия.
Зализанные волосы, узкий нос, резкий профиль мужчины показались Дмитрию знакомыми.
Француз Гаспар Девю. Фотограф.
Пальцы Девю скользнули по обнаженной руке Жасмин, коснулись ее плеча. Она замерла, неловко склонив голову. Большие глаза смотрели доверчиво.
Дмитрий вспомнил русскую модель Аню. Избитая и запуганная, она пришла к нему в номер в Париже… Гаспар Девю был из тех, кто охотился на слабых и беззащитных. Он использовал кулаки, чтобы казаться крутым и сильным. В точности, как отец Дмитрия…
Что-то взорвалось у Дмитрия внутри от мысли, что Жасмин дышит одним воздухом с негодяем. В один миг испарились привычные теперь светские манеры. Он снова стал четырнадцатилетним мальчишкой, доведенным до предела: боясь, что не поднимется после очередного удара, Дмитрий тем не менее нашел силы защитить себя. Отец больше не смел поднять на него руку, но было слишком поздно: Дмитрий не успел спасти мать. Он снова опоздал.
Адреналин бушевал в крови, толкая к драке. Дмитрий до боли сжал кулаки. Ему не терпелось броситься к Жасмин, перекинуть ее через плечо, отнести в комнату и запереть… Но он не рискнул учинить скандал на празднике Леа. Все, что он мог, – это вырвать Джес из рук негодяя и спрятать на следующие двадцать лет.
