– Пока не подошли близко, надо всех валить, – сказал я. – Тогда есть шанс выжить.
– Бей с тыла, – приказал Андрей Иванович, – а я займусь теми, что по фронту.
Мы выскочили из машины, и заражённые, увидев автоматы, стали кричать:
– Не стреляйте!
– Нам нужен бензин!
– Поделитесь! Мы едем в госпиталь!
– В Котласе есть вакцина!
– Оставьте пару канистр, и мы не подойдём! Кто наплёл этим несчастным о вакцине и откуда они ехали, я так и не узнал. И почему-то в этот момент я думал не о себе. Нельзя подпускать заражённых близко, потому что болезнь передаётся воздушно-капельным путём, и спасения от неё нет, это факт. А за моей спиной женщины, ради которых я был готов убивать. Без колебаний и сомнений.
Я поймал в прицел первого «противника», здорового мужика в красном спортивном костюме. Но немного промедлил, и дядька открыл огонь раньше. А за ним и я потянул спусковой крючок. Отдача в плечо, пуля покинула ствол, и голова мужика лишилась части черепа. Он начал заваливаться на спину, а я стал рубить короткими очередями по остальным заражённым. Бил без промаха, дистанция плёвая, и больные, которые хотели удрать, не успели скрыться.
– Чисто! – за спиной голос родича.
– Чисто! – отозвался я.
Только сказал, как из-за газона послышался крик:
– Суки! Зверьё! Сейчас узнаете, почём фунт лиха! За всё ответите!
Хлопнула дверь газона, и он стал разворачиваться.
Машинально я поменял в АКСе магазин, передёрнул затвор и открыл огонь по кабине. Высадил всё до последней пули, и газон замер. Стекло разбито, и виден человек, который, как мне кажется, хотел пойти на таран, но получил пулю.
– В машину! – закричал Андрей Иванович.
Я подчинился, и мы сдали назад. Задраили окна и осторожно проехали мимо газона, а сзади замелькали новые заражённые, которые выходили из-за «Икаруса». На обочине едва не перевернулись, но всё же выбрались на трассу и сделали крюк. По грунтовкам обогнули опасное место и ночью оказались на какой-то ферме. Видно, что недавно здесь держали коров, однако людей и животных не было, ушли три-четыре дня назад.
До утра ждали нападения и дежурили. Но обошлось. Никто не появился, и снова в путь. Через пару часов почти выбрались на трассу, но прокололи колесо – и очередной привал, на этот раз на небольшом хуторе. Три крепких двухэтажных дома из красного кирпича с несколькими хозяйственными постройками, колодцами и всеми удобства, включая туалет в доме, ванную комнату и душевые. Правда, не было электричества, и прежние хозяева, которых мы нигде не обнаружили, вытащили почти всю мебель и опустошили амбары. А на земле рядом с домами – свежие следы протекторов.
– Люди неподалёку, – сказал Андрей Иванович.
– Скорее всего, – согласился я.
– Но отдых всё равно необходим. Я с ног валюсь, и колесо поменять нужно. Опять-таки бензин на исходе, следует поискать.
– Поищем и будем дежурить.
– Добро.
Дядька взялся менять колесо и проверять машину. Людмила забралась на крышу дома наблюдать за окрестностями. Светлана готовила обед и грела воду, чтобы искупать сестёр. Ну а я стал лазить по домам и амбарам, словно воришка какой.
Собрались за столом часа в четыре, я как раз нашёл электрощит, и у нас появился свет.
Поели. Выпили чаю. Расслабились и решили сегодня уже никуда не ехать. С утра отправимся, а пока отдохнём, держа оборону.
– Что-то нашёл? – спросил дядька, когда мы остались одни.
– Мешок муки и пустые бочки из-под топлива. Бензина или солярки нет. Всё ценное вывезено. Судя по всему, тут раньше справные хозяева жили и толковые. Может, и не фермеры вовсе, а бандиты городские.
– Почему так подумал?
– В каждом доме подвал и пустой оружейный сейф. Значит, у местных были стволы, три или четыре. Поля вокруг заросли травой, а на речке неподалеку новенький причал. Денег во всё вбухано немало, а жили тут редко, натоптанных троп нет. Мебель, которая осталась, добротная и новая, а на заднем дворе конюшня, но лошадей нет, словно для престижа строили. Ещё мангалы видел и беседки, камины и печь под старину. На крыше – спутниковые антенны. Одно к одному. Вот и подумал, что сюда приезжали на отдых, а хозяйство вели работники.
– Понятно. Если кто появится, попробуем всё уладить миром.
– Конечно.
– Дежурить начнём с восьми вечера. Первый этаж баррикадируем, сами расположимся на втором, так нас сложнее застать врасплох. Сейчас отдыхаем. Пусть дамы наш сон стерегут.
– А может, мне пока заступить?
– Не валяй дурака. Спи. Разбужу после полуночи.
Мы разошлись, и я упал на жёсткий диван. Думал, полежу немного и встану, когда дядька уснёт. Да куда там! Веки моментально сомкнулись, словно свинцом налились, и я очнулся только в двенадцать часов ночи от того, что кто-то вошёл в комнату.
Первая мысль – чужой, и ладонь сжала рукоять верного «стечкина». Но сразу раздался голос Андрея Ивановича:
– Спокойно, боец. Свои.
Я встал, вышел на кухню и застал здесь наших женщин. Девчонки спали, а Людмила и Светлана, что-то обсуждая, пили чай. Но когда я появился, замолчали, и я обратил внимание, какие они свежие и чистые.
– Вань, – обратилась ко мне Людмила, – тебе уже ванную набрали и чистую одежду приготовили. Вперёд, мыться и бриться. А то совсем одичал. Насчёт вещей не переживай, постирали и отчистили.
Что есть, то есть. Давно уже не мылся, с гостиничного номера в Вологде, а купания в речках и ручьях не в счёт. Поэтому я без возражений отправился приводить себя в порядок. Побрился, кстати, четвёртый раз в жизни, потому что брить пока особо нечего. Когда помылся, с огромным удовольствием надел чистое белье и маскхалат и почувствовал, как меня отпускает напряжение последних дней.
Вернулся на кухню. Людмила ушла, зато осталась Светлана в коротком домашнем халатике, который обнажал её белые ноги, такие соблазнительные, что внизу живота у меня моментально потяжелело.
«Чушь, – прогнал я мысли о сексе, – не до того сейчас».
Светлана сделала мне чай, а потом появился дядька и сказал:
– Принимай смену, Иван. Вокруг спокойно, ни души. Но ощущения такие, словно за нами кто-то издалека присматривает. Не напрягайся, держи лестницу и в окна посматривай, только свет не включай. Но и не зевай. Информацию принял?
– Да.
– Тогда я спать. Подъём в шесть утра.
Он оставил нас одних, я стал пить чай, и на кухне, которая раньше была залом и не имела окон наружу, воцарилась тишина. Девушка молчала и уходить не торопилась, а я хотел о многом сказать. Однако мыслей в голове было слишком много, и никак не получалось начать. Впрочем, Светлана сама решилась на первый шаг:
