Отчасти — под наркозом. Десять лет не прошли, а промелькнули, пронеслись, просвистели.
Событий, радостных и печальных, открытий, эмоциональных и профессиональных, слез, смеха, ликования, уныния, мелких и крупных ссор, бурных и тихих примирений — всего в моей жизни было в норме. Без перехлеста, но и без скудости.
Дай мне волю, я бы, конечно, живописала наш роман с Максимом, трясущиеся поджилки накануне знакомства с его родителями, свадьбу, постоянную тревогу: мне так хорошо с ним, как не бывает и быть не может. Леденящий страх, который сопровождает только большое счастье: вдруг, оно кончится? Но по сути, в моих переживаниях, как я сейчас понимаю, нет ничего особенного. Сия чаша не минула любую женщину, встретившую своего истинного избранника и соединившуюся с ним.
Тревоги постепенно рассосались и совершенно исчезли, когда родился сын Георгий, Гошка. Начался абсолютно новый жизненный этап, с другими страхами, заботами, радостями. Словно в волшебной сказке: была Лида Полякова (в девичестве — Красная), подающий большие надежды менеджер крупной дилерской компании, прошла через роддом, стала истовой матерью, которой чихать на карьеру. Как Иван в сказке: искупался в кипящем котле — стал царевичем. Чувства, открытия, которые нам подарил сынишка, поистине царские.
Когда Гошке исполнилось три года, мы отдали его в детский сад. Требовалось отдать, потому что ему страстно не хватало общения, бросался на детей во время прогулок и клянчил: «Поиграем вместе?» Имелись проблемы и у меня. Настолько сосредоточилась на ребенке, что потеряла интерес к окружающему. Невольная изоляция сделала Гошку исключительным объектом применения моих недюжинных сил, моей вселенной. И что творится за границами этой вселенной, меня не волновало. Я походила на заключенного, который получает удовольствие от сидения за решеткой. Хотя, конечно, сравнивать маленького ребенка с тюрьмой, кощунственно.
Я вышла на работу. Уже в другую фирму, помельче. Зато быстро взлетела по служебной лестнице. Тут моих заслуг пятьдесят на пятьдесят. Природные математические способности обеспечили родители. Неразбериху в логистике нашей фирмы через несколько месяцев я выстроила в железную схему, и уже никакой пройдоха не мог стырить ящик-другой продукции.
Возможно, вы не знаете, чем занимается дистрибьюторская фирма. Если очень грубо и просто, то мы стоим между производителями товаров и магазинными сетями. Помогаем одним пристроить свою продукцию, другим — пополнять ассортимент. На разнице в ценах получаем очень-очень хорошую прибыль.
Охмурить, соблазнить закупщиков (это профессиональный жаргон: мы — продажники, они — закупщики) никакие логарифмы не помогут. Нужно уметь разговаривать с людьми, убеждать цифрами, фактами и личным обаянием. Тем более, когда предмет твоей деятельности — бытовая химия, от стиральных порошков до средств ухода за обувью.
Мое обаяние не подкачало. Хотя перестала производить впечатление девушки, которую хочется накормить. «Что-то очень естественное, натуральное, доверительное» — не мои слова, суммированные цитаты, — сквозит в моем облике.
Да и верно! Если найдется партнер, который заявит, будто я его обманула или слова не сдержала, — плюньте ему в лицо.
Ныне я с клиентами, кроме очень крупных, не общаюсь, потому как — заместитель генерального директора фирмы. У меня в подчинении три менеджера, шесть торговых представителей, плюс мерчендайзеры и начальники складов. За то время, что я работаю, наши обороты выросли в тридцать раз. Моя зарплата чуть меньше — раз в десять.
Максим по-прежнему занимается консалтинговыми услугами. Его заработки гораздо выше моих.
Мы — молодая семья, хорошо обеспеченная, добившаяся всего исключительно благодаря личным стараниям. Ни богатеньких пап-мам, ни активов, украденных у государства, в нашем прошлом нет.
Трехкомнатная квартира, за которую недавно расплатились, дача (от Москвы далековато, но удобства в доме), две импортные машины, отдыхаем за границей, в рестораны ходим, одеты с иголочки.
Словом, все в нашей жизни было замечательно, пока…
Минуточку. Я ведь про Майку не рассказала.
Она два раза была замужем и родила двоих деток. Майка прекрасная мать, но сын и дочь с ней не живут. Майкиным родителям, когда родился старший, Игорек, пятидесяти не исполнилось. Примчались в Москву, внука в охапку: вам надо жизнь устраивать, у нас малыш получит отличный уход. Игорек при бабушке с дедушкой как сыр в масле катается. А у Майкиных родителей новый счастливый период наступил, и смысл бытия появился. Дедушкины загулы и подозрительные командировки в одночасье прекратились, мчался с работы домой внука купать. Бабушка опять, как в молодости, стала командиршей в доме, распоряжения и суждения которой — истина в последней инстанции. Майка тосковала, но не могла забрать у родителей их отраду.
Она развелась и через некоторое время снова вышла замуж. О ее супругах ничего хорошего, как, впрочем, и плохого, сказать не могу. Типичные представители мужского племени, которым на первом этапе хочется женского тепла, ласки, понимания, уюта. Всего этого у Майки с лихвой. Но на втором этапе оказывается, что постоянная любовь, ласка, участие начинают надоедать, потом — досаждать. И хочется перчика, остренького в отношениях, а не пресного беспросветного поклонения.
Мужья Майку бросали. Я их понимаю, но простить не могу. Майка уникальная женщина, которой при рождении не отпустили ни грана кокетства, или лукавства, или злобы, или вздорности. Она не умеет обижаться, всегда оправдывает поступки людей, которые ей дороги. У нее нет гордости в общепринятом понимании. На нее можно орать и стирать ее словесно в порошок, она будет смотреть на вас сочувственно: тебе, бедняжке, сейчас, наверное, очень плохо, коль беснуешься, дай пожалею. Речь идет о близких, конечно.
Меня саму Майка нередко доводила до белого каленья, что уж говорить о мужьях, которые сбегали от нее к беспутным бабам. Правда, бывшие супруги периодически возникают в ее квартире: поплакаться, отмыться, отъесться, перья просушить, гребень взбить. Чтобы снова кукарекать на стороне.
Во втором браке Майка родила дочь Веронику. Я думала: уж теперь отогреется ее материнское сердце. Не получилось. Бабушка с дедушкой тут как тут: ребенку нужен воздух, фрукты и постоянный уход, который только мы можем обеспечить. Майка безропотно отдала ребенка. Как же, маму с папой лишить радости. А себя лишать — сколько угодно. Видеть детей раз в три месяца, выслушивать от родителей, какие, мол, они герои-подвижники, согласно кивать, благодарить, потом дома, в Москве, плакать от тоски. С трепетом покупать детские вещички, чтобы потом услышать: «Есть у Игорька уже зимняя куртка, зачем тратилась, а Верочке розовый цвет не идет, у нее щечки бледные».
Меня подобное положение дел, естественно, бесило.
— Твои родители эгоисты, — кипятилась я. — Нарожали бы сами выводок, были бы у тебя братики и сестрички. Как славно сложилось бы твое детство. Нет! В свое время мама на аборты бегала с полного согласия папочки. А теперь отыгрываются, неизрасходованный запас родительской энергии в ход пустили. Разве ты не можешь поднять детей? Что, у тебя квартиры нет, зарплата нищенская, стирать-готовить не умеешь? Да если бы и были проблемы, пусть помогут материально, а не калечат тебе жизнь. В конце концов, если сильно чадолюбивые, пусть сирот пригреют. Сколько тебе собственных детей ждать? Пока маму с папой инсульты-инфаркты разобьют?
