– Чуял, баба Акилура! Морозцем он пахнет! Так на улице пахнет, когда снег под ногами хрустит и холодно так, что зуб на зуб не попадает, а нос с ушами того и гляди отвалятся!
– Верно толкуешь! Но с тем духом сторожись всегда! Он на подъем легок да за любое дело берется. А вот кончить свое дело редко когда может. И не в духе самом дело и в нем тут же. Такова природа его и по-другому он не может. Может начать гонять тучи градовы прочь и тут же забыться так, что с северу снежные принесет! За ним глаз да глаз нужон! Никогда не забывай про то, если наказ ему дал!
Зайдя в глубь леса, старуха с молодым парнем остановились. Странная процессия из слепой скрюченной старушки с клюкой и парня с завязанными глазами начала осматриваться. Первой не выдержала старуха и хлопнула в ладоши, издав громкий звук, от которого птицы с верхних веток взмыли вверх.
– Ну и чего ты опять шумишь? – послышался шепот от куста в двух шагах от Песта. – Тут я! Сама ведь знаешь!
– Чего звал? Аль нашел в лесу, что на торг поставить? – спросила Акилура, обращаясь к кусту, от которого послышался шепот. Мальчишка повернул голову с завязанными глазами к кусту и увидел лицо, которое складывалось из листьев. «Взгляд души» получался еще плохо, и видел он всего на несколько метров вокруг. Сами листья, да и цвета он еще не видел. Только чёрно-белые контуры предметов.
– Не было б, не позвал! Что в обмен даешь?
– Хлеба краюху, силой испачканной!
– Сырой?
– Оной самой! Торг?
– Торг!
– Пест! Ты в краюху силу дара своего помести. Делай, как я с камнем тебя учила, а мы поговорим покамест.
Старуха отошла на несколько метров и начала общаться с травой под ногами, которая шевелилась, словно что-то отвечая. Пест в это время достал краюху хлеба и принялся повторять упражнение, которое изучил еще с тех времен, когда учился владеть камнем, что подарил маг, остановившийся у них в селе на постой.
– Готово, баб Акилура! В краюху хлеба больше дара не вмещается! – воскликнул Пест пару минут спустя. Старуха, услышав крик Песта, начала возвращаться к нему, бросив на ходу:
– Услышала я тебя. Ты хлеб к кусту протяни, а его он уже сам возьмет.
Пест протянул руку с хлебом к ближайшему кусту. От куста потянулись ветки, и, подхватив хлеб самостоятельно, он начал совать его целиком в рот, который тут же сформировался из листьев. Лицо на кусте лучилось удовольствием, а сам хлеб в виде крошек падал на землю.
– Негоже, баб Акилур, хлеб на землю бросать!
– В лесу можно, но только хлеб аль другие угощенья для хозяина леса. Сам он пищу мирскую не ест, а вот зверь мелкий какой аль птица едят. Зверь сыт и другого зверя не ест. От того и хозяину леса радостно. Зверья много? Значит, и сила его больше. А коль слишком зверья разведется, то голодно им станет скопом. Тогда они все подряд есть начнут и сила хозяина леса меньше станет. Ни ягод в лесу не останется, ни грибов.
– Услыхал я тебя, баба Акилура, – задумчиво произнес Пест.
– А дело у нас будет непростое. – Старуха подошла к мальчишке и провела по лицу шершавой ладонью. – За дело это я прощенья у тебя прошу, Пестушко, но без этого нельзя с духами общаться и жить по правде… Двенадцать зим всего отмерял, и рано тебе такое знать, но чую я, что нельзя тянуть… Пора… Ходь за мной след в след и не вздумай повернуть.
Акилура повернулась и пошла прочь от Песта. Тот тревожно покрутил головою и пошел за ведуньей след в след.
– Веди, лесной хозяин, веди… – бормотала себе под нос старуха, а Пест старался не замечать, что мимо него несутся контуры деревьев и кустов. Он изо всех сил концентрировался на ногах ведуньи и наступал туда, где была ее нога. В конце концов, спустя несколько минут Акилура остановилась.
Они стояли на краю поляны. У Песта не получалось взглянуть в глубь поляны. Впереди было словно облако черное, которое скрывало центр поляны. Пест по привычке, привитой Акилурой, начал медленно втягивать носом воздух. Не прошло и пары секунд, как он замер, словно громом пораженный. Он даже дыхание затаил.
– Что чуешь, Пест? – спросила старуха его, но не получила ответа. Пест стоял замерев, а повязка на глазах начала мокнуть. Акилура подошла к Песту и погладила его щеку, по которой уже текли слезы. Почувствовав влагу на руке, она поднесла руку к лицу и попробовала языком. Замерев от осознания того, что это были слезы, она несколько ударов сердца не отводила руку от лица.
– Черный бок… – еле слышно произнес Пест. Сглотнув, он продолжил шепотом говорить: – Я запах узнал. Так наш пес пах, когда мы его нашли. Он чумку подцепил и в околице помирать не стал, а ушел прочь от села… Это смерть так пахнет?..
– Ты прости старую, но ты это знать должон. Так пахнет смерть, когда в муках умерло живое. – Акилура молча постояла, но затем сиплым голосом произнесла. – Нам с тобой в черное облако войти надо, Пестушко…
– Не хочу, баба Акилура!.. Единым молю, давай не пойдем туда? – Пест шмыгнул носом и утер его кулаком.
– Надо, Пестушко… Надобно дело доделать… Ты за мной след в след иди. Чтобы ни видал ты там – не вздумай слово молвить, только ко мне обращайся. Чтобы не увидел ты – не беги! Коль худо станет совсем – меня за руку возьми! Вразумел?
– Вразумел! – Пест еще раз шмыгнул носом и кивнул головой.
Они пошли потихоньку. Слепая скрюченная старуха с клюкой и мальчишка с повязкой на глазах. По мере продвижения в глубь черного облака Пест начал морщиться. Запах становился нестерпимым и сам лез в нос. Они прошли почти всю поляну насквозь, когда Пест начал различать неровные силуэты. По мере приближения они становились все четче, а когда подошли на расстояние в несколько шагов, до Песта начала доходить картина, что тут произошла.
Прямо перед ногами Песта лежал размытый контур девушки с толстой, длинной косой. Девушка лежала на земле в неестественной позе на боку. Лицо было открыто, и Песту были видны приятные черты лица, но так как все вокруг было чёрно-белым, он не видел глаз. Лишь темные провалы на их месте. Рядом с этой девушкой сидела на земле точно такая же девушка. Он еще раз взглянул на лежащую девушку и на ту, что сидела. Мальчишка готов был поклясться, что это была одна и та же девушка. На девушке не было заметно одежды. Ни на одной. Девушка, которая сидела, поджав ноги к груди, раскачивалась взад и вперед. Взгляд ее не отрывался от той, что лежала. По крайней мере Песту так казалось.
– Обойди ее, – еле слышно произнесла Акилура.
Пест послушно начал ее обходить. Зайдя со спины лежащей девушки, он впервые увидел что-то цветное. Это была кровь.
Все ягодицы девушки были в крови, а на спине, у правой лопатки, была большая глубокая рана, из которой под девушкой натекла небольшая лужа крови. В ране виднелись красные мышцы и белая кость позвоночника.
Песта стало потряхивать. Руки мелко дрожали, а сознание отказывалось принимать то, что предстало перед его взором-душой.
