— На мой взгляд, тебе стоит подготовиться, если ты понимаешь, о чем я.
Джулия сглотнула. Несмотря на всю свою разумность, совет сестры заставил ее почувствовать себя подростком. Джулия нервно хихикнула.
— Я чувствую себя идиоткой. Мне тридцать два года.
— Как ты сама успела заметить, с твоего последнего раза прошло много времени, — прозвучал в трубке отрезвляющий голос Элоизы. — Я прекрасно знаю, насколько ответственно ты подходишь к роли матери, особенно после смерти Скотта. Ты всегда в первую очередь думаешь о детях.
— Они для меня всегда на первом месте.
— А я и не говорю, что должно быть по-другому. Но ты перестала думать о себе, о том, чего сама хочешь, а это ненормально.
— Наверное.
— Повеселись сегодня. — Элоиза сделала паузу, затем добавила: — Надень что-нибудь настолько сексуальное, чтобы он и думать забыл про ужин.
Джулия открыла дверь, и Алек потерял дар речи. Он видел ее в официальной и повседневной одежде, но ни разу в таком потрясающем платье с манящим вырезом, соблазнительно демонстрировавшем ложбинку между грудей, и в босоножках на высоких каблуках, на несколько сантиметров удлинявших ее ноги.
Он прерывисто вздохнул, подавив стон, и потянулся к воротнику, чтобы ослабить узел галстука, прежде чем вспомнил, что не надел его сегодня. На нем была рубашка и легкие габардиновые брюки.
— Вы потрясающе выглядите.
На ее лице отразилась смесь смущения и торжества.
— Спасибо. Надеюсь, я не перестаралась. Мне не очень часто удается куда-нибудь выбраться.
«В таком случае нам стоит воспользоваться этим шансом на полную катушку», — решил Алек. Он зарезервировал столик в новом французском ресторане на Мичиган-авеню, открывшемся всего месяц назад. Он хотел устроить Джулии незабываемый вечер. Но теперь ему в голову пришла другая идея. Алек взял телефонную трубку, подмигнул Джулии и набрал номер.
— Джорджио, это Алек Макэвой… Хорошо, хорошо. А у тебя? Слушай, у меня к тебе просьба… да. Я знаю, что нужно было позвонить заранее и у тебя уже нет мест… Да? В восемь часов нас вполне устроит. — Он положил трубку и самодовольно улыбнулся.
— Кто это был?
— Управляющий ресторана «Фацелло».
Глаза Джулии округлились от удивления.
— Вы смогли заказать там столик? Но в это место невозможно пробиться, тем более в последний момент! — Столики там нужно было бронировать заранее, за несколько месяцев.
— Я знаком с владельцем ресторана. Мы учились в одной школе. — Алек провел костяшками пальцев по щеке Джулии. — Кажется, у нас есть немного свободного времени.
Они все еще стояли на пороге. Алек видел, как Джулия сглотнула и отступила.
— Тогда вам, наверное, стоит зайти.
Без детей в ее квартире было очень тихо. Настал момент, которого они так долго ждали, теперь им никто не сможет помешать. Им стало как-то не по себе. Особенно это было заметно по Джулии — она стояла и покусывала нижнюю губу.
— Хотите вина? У меня есть бутылочка красного, можно ее открыть.
Он покачал головой и на шаг приблизился к ней.
— Холодного чая? Я только сегодня его заварила.
— Нет, спасибо. — Еще один шаг.
Джулия положила руку на грудь и выдохнула.
— Мне кажется, м-м-м, нам надо… кое-что обсудить.
Теперь Алек стоял очень близко, стоило только протянуть руку, и он мог дотронуться до Джулии, что он и сделал, спустив пальцем бретельку ее платья. Его сердце билось с бешеной скоростью. «Не спеши», — напомнил он себе. Алек осторожно поцеловал ее щеку рядом с ухом и стал спускаться ниже к шее.
— Что, например? — спросил он, приближаясь к плечу.
— Понятия не имею. — Она обхватила его подбородок руками и страстно поцеловала.
Глава 11
На смену июню пришел июль, на смену июлю — август. Алек тяжело опустился в кресло в своей гостиной. На дворе был вечер воскресенья, первая неделя августа, и он только что вернулся домой. Выходные он провел в Нью-Йорке, где принимал участие в записи телепередачи для национального телевидения, и весь субботний день проторчал в магазине игрушек — организаторы мероприятия пытались привлечь внимание к детским заболеваниям и собрать денег.
Он ездил один. Джулия, конечно, была постоянно на связи — она звонила, кидала эсэмэски, несколько раз писала на почту, но все это было не то. Он хотел, чтобы она была рядом.
Алек устало провел рукой по лицу. Его удивляло даже не то, как быстро он привязался к этой женщине, а насколько невзаимным ему казалось это чувство. В первый раз в жизни Алек встречался с женщиной, к которой он искренне тянулся, с которой хотел быть рядом. Ее не интересовали банковские счета или знаменитые знакомые его родителей. Ей нравился он, Джулия сама в этом призналась. Но в то же время она установила границы между ними, эмоциональные барьеры, с которым Алек уже успел столкнуться.
Они появились специально. Казалось, что в этом нет необходимости, хотя Алек понимал, когда они появились — сразу после того, как их отношения стали интимными. Прежний Алек принял бы их без вопросов. Да что там говорить, он был бы просто счастлив иметь такие границы. Но того Алека уже не вернуть. В том, что перемены произошли в лучшую сторону, у него не было сомнений. Но стал ли Алек достойным Джулии и ее детей? Этот вопрос не давал ему покоя.
Зазвонил телефон. Ему не надо было смотреть на дисплей, он и так знал, что звонит Джулия.
— Тебе разве не пора спать? — пошутил он вместо приветствия.
Алек представил Джулию, одетую в простую хлопковую пижаму, сидящую в кровати, где они впервые занялись любовью. Кровать, на которой он с тех пор ни разу не был. С того самого вечера он даже ни разу не перешагнул порог ее дома. Джулия сама приходила к нему, когда было время. В остальном их общение ограничивалось случайными поцелуями или быстрым сексом. Из-за плотного расписания они почти не виделись. На неделе Джулия всегда спешила к детям, а Алек возвращался домой — один, раздраженный и с тяжелым сердцем.
— Да, пора, — признала она, усмехнувшись. — Но я захотела пожелать тебе спокойной ночи.
— Я хочу, чтобы ты была здесь и сделала это лично.
Надеяться на такой подарок судьбы было глупо, поэтому Алек был удивлен, когда Джулия произнесла:
— Сможешь потерпеть до среды?
— А что будет в среду?
— Ну, Даниель уезжает в лагерь в понедельник. — После долгих колебаний Джулия наконец-то дала разрешение. Алек сыграл не последнюю роль в ее убеждении: «Для ребенка самое главное, — сказал он, — чтобы он знал, что куда бы он ни уехал, по нему скучают и будут рады его приезду». Джулия продолжила: — И так как Колин очень расстроился по этому поводу и чувствует себя заброшенным, мои родители согласились взять его к себе со среды и на все выходные. Поэтому я буду одна.
