— Дурак, он тебя уберечь хотел от мести твоих авторитетов, которых ты в воске отлил, — объяснила я ему.
— Все равно он не имел права втихаря действовать против меня. Должен был предупредить, — уперся Даниил. — И теперь, когда вы мне все объяснили, я просто обязан довести дело до конца.
Ничего другого я от него и не могла ожидать.
Знала же, что мне попадаются исключительно одни идиоты.
— И друзья у меня, к счастью, остались, — продолжал Даниил. — И они уж меня не подведут.
Я не сразу поняла, кого он имеет в виду. Вася с Андреем соображали быстрее и потому поспешили заверить Даниила, что и на друзей он тоже не может особо рассчитывать.
— Но как же, разве вы не хотите отомстить? — удивился Даниил.
— И заодно помочь тебе? — уточнил Андрей.
— Сейчас объясню, в чем состоит мой план, — затараторил Даниил, опасаясь, что мы, не дослушав, сбежим.
Сама не знаю, как это получилось, но уже через десять минут мы согласились помочь Даньке натянуть нос его папаше. И не только согласились, но и приняли в этом самое деятельное участие. Даниил обзванивал приятелей, имеющих грузовой транспорт, и подружек, не боящихся швабр и ведер. Уже через час к закопченному фасаду подкатил грузовик, полный юных и не очень юных девушек.
— Ну, девушки, — бодро заявил Даниил. — Берите все тут в свои руки. Только вам я могу доверить такое ответственное дело. Завтра открытие, а все здание снаружи и главное внутри покрыто слоем копоти. Если вы все не приведете в порядок, я погиб. Так что моя жизнь в ваших прекрасных ручках.
После его пламенной речи эти дурочки ломанулись убирать завалы из обгоревшей мебели, оттирать пострадавшие предметы интерьера и смывать слой копоти. Да что я все о них, я и сама с удивлением почувствовала, как ноги несут меня за ними, да еще стараются вырваться вперед, а руки, помимо моей воли, жадно тянутся к щетке и ведру с водой. Где-то через час подъехала бригада сонных маляров, которые мигом покрасили все здание снаружи и изнутри.
Правда, работали они в темноте, и только с первыми лучами солнца мы обнаружили, что они перепутали краски, фасад окрасили в веселенький голубой оттенок, а внутренние стены местами вообще не прокрасили. Про потолок они попросту забыли, и он остался с грязными разводами.
Пришлось стены маскировать собранными Даниилом у знакомых коврами и картинами, а потолок уж оставили как есть. Тем временем электрики провели на скорую руку свет, а стекольщики вставили стекла. Потом ребята притащили мебель, собранную по квартирам, и наконец мы рассадили, — расставили и разложили восковые экспонаты. Не ручаюсь, что мы все фигуры расположили правильно, как было задумано Даниилом. Однако выглядело все премило.
Во всяком случае, фигуру Ленчика мы устроили самым выгодным образом, чтобы его можно было обнаружить только после долгих поисков. Как заметил Вася, пока авторитеты, обитающие в Тамбове или Саратове, пронюхают про готовящуюся против них акцию, то мы уже будем далеко. А вот если узнает Ленчик, то нам будет несладко уже сегодня. Но в конце концов мы распихали авторитетов и снабдили их табличками с пояснениями, кто есть кто и чем он славен.
— Никогда бы не подумал, что у нас так хорошо получится, — удовлетворенно заметил Андрей, отходя к дверям и оглядывая центральное помещение музея.
Открытие музея было назначено на десять, а сейчас было уже половина десятого. Мы наспех подкрепились остатками вина из бочки и только тогда взглянули друг на друга… Зрелище было ужасное…
Но, разумеется, именно в эту минуту к музею подкатила машина с первым представителем городской администрации. Естественно, им оказался папаша Даниила. В гробовом молчании он прошелся мимо фасада цвета ясного весеннего неба и остановился возле дверей, где Даниил с Андреем наспех привязывали когда-то алую, но сейчас страшно замусоленную ленточку. Осмотрев все вокруг, папаша отозвал в сторону своих телохранителей.
— И как это понимать? — грозно спросил он. — Вы меня уверили, что все будет уничтожено огнем.
Это, по-вашему, уничтожено? Они ведь собираются открываться! Уже и ножницы приготовили.
— Ножницы можно незаметно изъять, — предложил один из телохранителей.
— А музей ты тоже изымешь? — поинтересовался Меченый. — Как вы могли провалить такое простое дело?
— Мы же объясняли, что не могли проникнуть внутрь и посмотреть, все ли там выгорело. Дверь была заперта. Но полыхало так, что мы решили не ждать приезда пожарной команды и репортеров, чтобы не светиться.
— И что теперь делать? — простонал папаша. — Значит, так, сейчас вы перекрываете все дороги и не подпускаете к музею ни одного репортеришки. Головой за это отвечаете, чтобы никаких съемок!
— Но Данька насторожится, если никто не приедет его снимать. Он ведь во все газеты позвонил и заручился их согласием приехать, — сказал второй парень.
— Тогда сделаем так, — проговорил Меченый, и они, склонив головы, начали шептаться.
— Ну, папа! — внезапно раздался голос Даниила. — Сегодня ты можешь гордиться своим сыном. Я доказал, что чего-то стою и без твоих денег.
— Очень рад за тебя, — ехидно отозвался папаша. — Иди встречай своих гостей.
Возле музея творилось нечто невообразимое. На мой взгляд, тут собралась добрая половина города и его окрестностей. Открытие нового музея посетил даже сам мэр. Правда, его привезла дочка, которая ловким толчком придала папке правильное направление. Даниил уже поджидал мэра с ножницами в руках. Перерезав ленточку, мэр первым шагнул внутрь музея. А вся толпа рванула следом за ним, в результате создалась толкучка, людей прижимало к стенам, и вдобавок к голубым пятнам их одежда украсилась белыми и кремовыми мазками. Но гости попались стойкие и почти не обращали внимания на запахи краски и дыма. Лишь временами какая-нибудь старушка, с интересом разглядывавшая композиции, вдруг опускалась без сознания на пол. Но ее тут же выносила на свежий воздух специально приставленная Даниилом бригада, и общее настроение от этого не страдало.
Открытие прошло на славу. Даниил мог торжествовать.
— Неужели же все фигуры, представленные на экспозиции, имеют реальных прототипов и выглядят точь-в-точь как они? — заинтересованно спрашивали репортеры городских газет.
— Похожи как две капли воды, за это я вам ручаюсь, — важно подтверждал Даниил. — Могу и фотографии показать. Правда, я не стал заказывать фигуры тех людей, кто снят рядом с моими героями.
Зачем, думаю? Их и так каждый день по телевизору показывают. Нужно представить тех, кто до сих пор держался в тени.
Репортеры усердно записывали его слова, стрекотали камерами и брали интервью у всех подряд, временами путаясь и задавая каверзные вопросы самим экспонатам. В общем, вели себя так, словно и не подозревали, что их кинокамеры работают вхолостую. Всю пленку у них изъяли агенты папаши Даниила еще на подступах к музею. То же самое относилось и к фотокорреспондентам, и вообще всем гражданам, имевшим неосторожность прихватить с собой на открытие фото— и кинокамеры. Каждому из них было сделано строгое предупреждение вести себя как следует и не вызвать подозрений у владельца музея.
