ВГИК уже два года как окончен. Рита достаточно известна в творческих кругах как начинающий писатель, сценарист, драматург. Начинающий – отвратительное слово, но ничего не поделаешь. Ей до сих пор удалось не охомутать себя официальной работой с четким рабочим графиком и дресс-кодом – бррр. В то же время несколько модных современных изданий всякий раз с руками отрывают ее обзоры московской ночной жизни, самых популярных злачных мест и закрытых вечеринок на грани законности. Каждый из этих журналов спит и видит, как заполучить ее в штат, Рите же удается искусно водить их за нос, маня обещаниями и вытягивая приличные гонорары за свои не имеющие особой художественной ценности труды. Не имеющие ценности – с ее точки зрения, редакторы-то заходятся овациями, восхищаясь ее «непричесанными» текстами, яркими деталями, неизбитыми метафорами и прочими выразительными средствами, которыми Рита умеет так ловко жонглировать, украшая всю эту бессмысленную галиматью. На самом деле, все это, конечно, нисколько ее не интересует – подделка, поденщина, ерунда. Ничего, когда-нибудь наступит время и для ее настоящих текстов.
А пока… Пока, не особенно напрягаясь, ей удается жить на нерегулярные гонорары, снимать небольшую квартиру, покупать себе все вот эти элегантные шмотки, регулярно отправлять деньги матери и… А больше ей ничего и не надо.
Забавно, думала она иногда, в пятнадцать ей казалось, что двадцать пять не исполнится никогда. Что столько вообще не живут. А если и настанет когда-нибудь такое страшное время, то она, Рита, к тому моменту будет глубокой старухой с пятью детьми. Теперь же оказалось, что в двадцать пять – все только начинается. Ну, не считая детей. Этого, наверное, с ней никогда не случится. По крайней мере, никакой необходимости выстраивать что-то, что можно было бы хоть с натяжкой назвать «постоянными отношениями», Рита не видела. Единственный человек, при взгляде на которого такие мысли у нее некогда проскальзывали, сгинул из ее жизни, вероятно, навсегда. Остальные же… Редко кого вообще хотелось увидеть еще раз после одной ночи.
Иногда, бросая на себя взгляд в зеркало, вот как сейчас, Рита не могла не думать о том, как отреагировал бы на нее, такую, Марат. И только усилием воли прогоняла эти мысли. «Марат не вернется, – твердила она себе. – Не вернется. Забудь!» Первые годы она еще очень его ждала, а он… Он ни разу не дал ей о себе знать. Только навещая мать, она узнавала, что Марат изредка связывался с бабой Диной, что он жив и с ним все хорошо. Правда, последней информации обычно бывало уже несколько месяцев.
А этим летом, приехав к матери, Рита узнала, что баба Дина недавно умерла. Что Марат на похороны не приехал, а значит… Значит, наверное, с этой жизнью он покончил навсегда и возвращаться не собирался. Да и к кому ему возвращаться? Бабки больше нет, отец все еще где-то на зоне. А Рита… Ну, это смешно, в конце концов.
Прошло уже пять лет после его отъезда. Его контракт должен быть окончен. Если бы он хотел вернуться, он бы вернулся. Но он не приехал. Значит, так ему было лучше.
Лифт остановился на двенадцатом этаже, двери бесшумно расползлись в стороны, и Рита, цокая каблуками по мраморному полу, прошла в офис издательства. Здесь, как обычно, царила неразбериха. Двери во все кабинеты были распахнуты, сотрудники стремительно носились туда и сюда, вздымая со столов ворохи распечатанных листов, которые, рванувшись в воздух, затем, плавно кружась, медленно опускались на пол. Пахло бумагой, типографской краской и плохим растворимым кофе.
Рита прошла по коридору, здороваясь со знакомыми – со многими здесь она виделась не раз, и постучалась в единственную прикрытую дверь – кабинет главной редакторши.
Ирина Вячеславовна, царица и богиня всего издательства, всегда казалась ей похожей на металлическую школьную линейку. Прямая, как струна, жесткая, четкая. Ей было, наверно, крепко за пятьдесят, но по холеному, тщательно подлатанному за, вероятно, гигантские деньги лицу определить возраст было практически невозможно. Выдавали ее глаза – усталые, водянистые какие-то, в красных воспаленных прожилках.
– Ну что же, Маргарита, – начала редакторша. – Мне, как обычно, очень понравились ваши рассказы.
– И, как обычно, напечатать их вы не хотите, – съязвила Рита.
Ирина Вячеславовна развела руками. Ладони ее были сухие и – Рите почему-то так казалось – на ощупь должны были быть как писчая бумага.
– Поймите, Маргарита, моя личная оценка ни на что не влияет. Почти ни на что, – уточнила все же она. – Вот ваш рассказ про съемки порнофильма. Все очень точно и цепко подмечено, много юмора – довольно жесткого и едкого, между нами говоря. Все герои живые люди, характеры их переданы скупыми яркими мазками, и тем не менее этого достаточно, чтобы мы их поняли и прочувствовали. История о неудачной попытке ограбления казино тоже весьма захватывает. Но…
– Но? – без особого интереса переспросила Рита.
На самом деле все, что дальше скажет редактор, было ей давно известно.
– Но от ваших произведений веет безысходностью. Все слишком… жизненно, если вы понимаете, о чем я. Слишком откровенно. Ни одного счастливого финала. Поймите, Маргарита, у нас есть формат, рамки которого мы можем нарушать только в особых случаях. Когда речь идет о раскрученном бренде, так сказать. Ваше имя читателям неизвестно. Рисковать и запускать вас персонально мы не можем. Ни в одну же из издающихся на сегодняшний день серий ваши рассказы не вписываются.
– Ясно, – с усилием улыбнулась Рита. – Ну что же, тогда до свидания? Спасибо, что уделили время.
– Подождите!
Ирине Вячеславовне явно не хотелось так просто с ней расставаться. Рита знала, что ее рассказы и в самом деле цепляли эту жесткую циничную тетку, что она, может быть, и не против была бы рискнуть и издать их, но существовали еще хозяева издательства, спонсоры, контрагенты…
– В любом случае начинать свою деятельность со сборника рассказов – неэффективно, – заключила она. – Как насчет крупных форм, Маргарита? Вы когда-нибудь пытались работать в этом направлении? Может быть, роман? Повесть?
Рита сдержанно усмехнулась:
– Есть одна задумка, еще с детства, честно говоря. Я с переменным успехом пытаюсь над ней работать уже лет десять. За это время, конечно, от первоначального варианта почти ничего не осталось, но сама идея мне все еще кажется интересной.
– Так-так, – заинтересованно склонилась к ней через стол редакторша. – И о чем же этот роман?
– О человеке, который попал в неприятную историю и вынужден был бежать. Из родного города, из страны, изо всей своей былой жизни. Начать все сначала на новом месте, с новым именем. Ну, это так, не вдаваясь в подробности. В определенный момент он попадает в Иностранный легион…
– А дальше? – хищно спросила Ирина Вячеславовна. – Что с ним происходит в конце? Он возвращается домой? Есть хоть какая-то надежда на хеппи-энд?
– Не знаю, – покачала головой Рита и с силой выдохнула: – Пока не знаю.
– Ясно, – кивнула Ирина Вячеславовна. – Ну что же, Маргарита, я думаю, все ясно. Пока что принять у вас мы ничего не можем, но в сотрудничестве с вами очень заинтересованы. Если когда-нибудь вам удастся написать что-то более светлое, оптимистичное, так сказать. Если, скажем, ваша порноактриса в конце встретит своего принца и счастливо выйдет замуж…
