Это оказалось даже проще, чем я предполагала. Неделя беспробудного сопровождения деловых партнеров превратила Владимира Петровича в существо усталое и серое лицом.
– Здравствуйте, дорогой шеф! – начала я, лучезарно улыбаясь. – У меня к вам есть серьезный разговор.
Шеф поморщился. То ли я так ослепительно выглядела, то ли слишком громко говорила.
– Сегодня?
– Сейчас.
– М-м-м…
Этот стон я расшифровала как «хорошо, я вас внимательно слушаю».
– Владимир Петрович, дело в том, что вчера мне предложили очень выгодную работу. Предложение настолько заманчиво, что, несмотря на то что мне будет очень жаль вас огорчить, боюсь, что мне придется это сделать.
Выражение глаз шефа после моей тирады не изменилось ни на йоту. Меня это насторожило.
– Мне бы не хотелось бросать работу с вами на полпути. Вы для меня очень важный и нужный клиент. Но дело в том, что финансовая заинтересованность – это тоже для меня очень важно…
Владимир Петрович не мигал. Я замолкла.
Потом начала снова:
– Понимаете, мне реально предложили сумму вдвое больше той, на которую мы с вами договаривались.
Шеф слегка ожил.
– Вдвое?
– Да. (Вот ведь вру и не краснею!)
– И что вы предлагаете?
От такой постановки вопроса я слегка опешила, но быстро нашлась:
– Я предлагаю вам вдвое увеличить мой гонорар.
– На каком основании?
– На том основании, что я этого достойна.
Следующие секунд тридцать мы пристально смотрели друг другу в глаза. Видимо, оба пытались высмотреть слабину.
Владимир Петрович сдался первым:
– Ладно. Десять процентов за наглость.
– Этого мало.
– Безусловно. За такую наглость этого мало.
– Отлично, тогда скажите, кому передать эскизы.
– Мне.
Я полезла в сумку за папкой. «Ну и ладно, ну и ну его, ну и найду себе другую работу…» – пронеслось у меня в мозгу.
Владимир Петрович очень лениво начал рассматривать распечатки. Мне показалось, что прошло полдня, пока он не заговорил.
– Ладно. За эту работу я добавлю еще десять процентов. Довольны?
С одной стороны, я была довольна. Если быть честной, то это именно та сумма, на которую я и рассчитывала, но я решила еще повыкобениваться для приличия.
– Нет, конечно. Ну да ладно. Только ради вас. Да и работа у вас интересная, жалко бросать…
С этими словами я сгребла распечатки со стола и стала запихивать их обратно в сумку.
– Я рада, что вам понравились эскизы. Я еще немного подправлю цвета и на следующей неделе…
Владимир Петрович накрыл мою руку своей, и я почему-то замолчала.
– Знаете, я, пожалуй, добавлю вам еще десять процентов.
– За что? – спросила я шепотом.
– За красивые глаза.
Черт! Давненько меня не вгоняли в краску. Залопотав что-то совсем невнятное, я выдрала руку, схватила эскизы и вылетела из кабинета, красная как рак. Хорошо, что секретарши не было на месте, не хотела бы я, чтобы она меня узрела в таком виде.
Жизнь
– Вот бы мне так! – вздохнула Ирина и выключила компьютер.
Всю дорогу до работы она завидовала Марине всеми оттенками черной зависти. И молодая, и красивая, и смелая, и нахальная. И зарплату в полтора раза увеличила в один момент, и похмельного мужика к жизни вернула – ишь как он ее за руку-то!
«Кому-то все, – жертвенно подумала Ирина, – а кому-то ничего».
И тут ее посетила неожиданная мысль. Настолько неожиданная, что Петрова едва не пропустила остановку. «А ведь она – это я!».
«Она – это я»,– повторяла Ирина, вместе с очередью вытекая на поверхность. «Я же ее придумала, – думала Петрова, подходя к офису,– она ведь полностью от меня зависит. Что захочу, то она и сделает».
Ирина усаживалась за стол в смутном состоянии рассудка. По всем рассуждениям получалось, что Марина – это частично она, бухгалтер Петрова. Ведь не могла же она придумать то, чего не было в ней самой. Значит, все, что делала Марина, в состоянии сделать и ее создательница.
Некстати возникло воспоминание о неудачной попытке совращения мужчин. Ирина даже передернулась от отвращения и сосредоточилась на работе. Это удавалось плохо из-за мыслей о Марине, которая наверняка еще валялась в постели. Возможно, в компании с каким-нибудь мускулистым и нежным брюнетом. «Каким брюнетом? – разозлилась на себя Петрова. – Я ее из головы выдумала, нет ее, не существует! И вообще, вернусь домой и напишу ей страшный финал. Попадет под машину, тогда будет валяться в постели… с переломом обеих ног! А что это я делаю?»
Ирина попыталась понять, что это за цифры она вводит и какие поля заполняет. От мозгового перенапряжения ее спас телефонный звонок. Звонили по внутреннему.
– Петрова? – сказал директор. – Зайди ко мне, дело есть.
Ира положила трубку и сдержанно чертыхнулась. Директор вспоминал о ней только при появлении проблем с программой учета. Или новый тип проводки нужно сделать, или изменить форму отчета, или еще какая-нибудь проблема, требующая предельной концентрации. Сейчас у Иры не то что предельной – нормальной концентрации не наблюдалось. Следовательно, возиться придется долго и нудно, да и шеф будет поминутно подгонять. «Почему он главбуху не поручает такие дела? – кипятилась Петрова. – Или кому-нибудь из этих… системных администраторов? Я всего лишь бухгалтер!»
Вопросы были риторическими, как «Камо грядеши?». Главбух, суровая тетя Нина, была отличным администратором, но к компьютеру относилась… сложно. Так дикарь относится к жертвенному ритуалу. Все необходимые действия она могла проделывать быстро и точно, но любой сбой программы вызывал у нее животный ужас. Мальчики-администраторы, наоборот, наводили ужас на компьютеры. В их присутствии мониторы мигали, программы зависали, а клавиатуры переставали нажиматься. Сисадмины, надо признать, быстро укрощали вверенную им технику, но к бухгалтерским программам относились презрительно. «Что это за интерфейс! – раздраженно бросали они. – А язык? Это разве инкапсуляция?» При этих словах лицо главбуха становилось почтительно-боязливым, как у дикаря, который слушает камлание шамана.
Словом, никто, кроме Петровой, для настройки программы не годился. Обычно она воспринимала это как карму – приходила, выполняла необходимые операции и снова выпадала из жизни директора, который ни разу не сказал банального «спасибо». Однако сегодня Ирина решила высказать все.
Она открыла директорскую дверь без стука и неожиданно для себя заявила:
– Здравствуйте! Мне реально предложили сумму вдвое больше той, на которую мы с вами договаривались.
