– Да понимаешь, у меня тут один знакомый есть…– Ирина засмущалась, не зная, что соврать, пауза затянулась, и она выпалила первое, что пришло в голову, – он не говорит ничего.
Ольга была явно озадачена.
– А что он должен сказать?
– Ну, что любит…
– А, в этом смысле. А ты не слушай, что он говорит, ты смотри, что он делает.
– А что он должен делать?
– Ну, что-нибудь… Он в постели как?
Ирина покраснела и замычала что-то нечленораздельное. Оля сжалилась.
– Ну, он часто приходит? А уходит сразу после или остается? А к себе зовет? Слушай, а ты с ним вообще спала?
Зависла неловкая пауза. Оля засмеялась.
– Слушай, Ир, ты кончай эти свои девические штучки, мы уже не в том возрасте, чтобы себя беречь. Еще пару лет – и беречь будет нечего. Ой, извини, мне по другому телефону звонят. Ты соглашайся давай, пока еще предлагают.
Ира после этого разговора совсем упала духом. Ведь ей-то ничего и не предлагали…
Можно было позвонить еще и Лене, но не хотелось снова окунаться в мир двоемужия и тайной беременности. Петрова решила припасть к сокровищнице мирового киноискусства. «Кино, – сказала себе Ирина, – это не сериалы».
Ира отправилась в кинотеатр. Фильм оказался на удивление простым и хорошим. Она – провинциалка, он – не миллионер, но тоже очень даже ничего. Она поспорила с подругой, что охмурит его…
В этот момент за спиной Петровой завозились.
– Отстань, – прошептал женский голос, но было ясно, что обладательница голоса с ним не согласна.
Ира напряглась и попыталась сосредоточиться на фильме. Самое важное – сцену соблазнения – она смогла продержаться, но потом за спиной принялись экспрессивно целоваться. Петрова пересела на два кресла влево. Стало еще хуже. Парочка на заднем ряду попала на самую границу бокового зрения, Ирину весь сеанс тянуло чуть-чуть повернуться и посмотреть, чем они там занимаются.
Из-за этого от фильма осталось смешанное впечатление. Петрова даже не смогла бы ответить, в каком платье счастливая невеста стояла у алтаря. Единственное, что запечатлелось в памяти, – сцена соблазнения. Впрочем, это было самое главное.
От кинотеатра до дома было минут пять ходу, и Ирина сумела не расплескать ощущения по дороге. За компьютер она села не раздеваясь.
Грезы
Отплакав, как положено, я решила, что Владимиру Петровичу следует преподать наглядный урок. Или он решил, что таких девушек, как я, бросают? Еще чего! Даже мой бывший почти муж не опустился до такой наглости. Или не поднялся до такой наглости? Короче, я его бросила, а не он меня.
Я собралась продемонстрировать своему работодателю, что счастлива, красива и окружена мужским вниманием. Счастье я могла изобразить, красоту – нарисовать… оставалось добыть мужское внимание. По поводу кандидата не было ни малейшего сомнения. Паша мою идиллию разрушил, ему и отдуваться. И пусть он только попробует потом сказать, что сделал это не по своему желанию.
Я высморкалась, прочистила горло и набрала Пашин номер.
– Привет, – сказала я как можно труднее, – как дела?
Возможно, у меня нет таких шикарных форм, как у некоторых секретарш, но цену своему голосу я знаю. Когда я пускаю в ход секретный тембр, мужчины забывают о стереотипах и начинают любить ушами.
– Кхм, – ответил Паша, – нормально. А ты как?
Пауза, рассчитанная до миллисекунды.
– Я звоню, – продолжала я в той же тональности, – чтобы поблагодарить тебя. Вчера был чудный вечер.
– Да, – Паша общался все менее естественным голосом, – хорошо посидели.
Мини-вздох. Еще одна пауза.
– Может, повторим? – это уже откровенная провокация. – Только не в такой расширенной компании, хорошо?
Даже по телефону было слышно, как мой бывший одноклассник становится в стойку. Ах ты, сволочь! Ты ж старый холостяк, у тебя этих баб было… ну, уж больше, чем у меня мужиков.
– Давай. Сегодня вечером я не занят. Когда к тебе заехать?
Так уж сразу и ко мне! Нет уж, сейчас – небольшое закатывание губы на место.
– Да не нужно за мной заезжать. Давай встретимся в семь в «Дровах». Знаешь где?
– Отлично. Займу столик.
– Целую.
– Аналогично. Пока.
Я положила трубку и посмотрела в зеркало. Очень даже. Губки приоткрыты, глазки поблескивают. Тело приняло позу… неоднозначную. Если Паша сегодня на меня не поведется, пойду в феминистки.
Но никаких постелей! По крайней мере, не в первый вечер. Подумав так, я фыркнула: «первый вечер» у нас с Пашкой состоялся в девятом классе. Он тогда в походе хлебанул дешевого портвейна и пытался уволочь меня в кусты со словами: «Отойдем, а то неудобно».
И тем не менее я собиралась продержать Пашу на голодном пайке как минимум пару дней. Перед Володей… Владимиром Петровичем я должна появиться в сопровождении мужчины страстного, алчущего, но не обладающего. Пусть мой начальник поймет, что у него остался последний шанс. И не дай ему бог этим шансом не воспользоваться!
В «Дровах» Паша встретил меня хризантемами и бокалом «Бастардо». Это было приятно и удивительно. Честно говоря, не подозревала, что он помнит мои вкусы. Мужики обычно плохо разбираются в таких вещах – и норовят налить сухого белого вместо моего любимого красного десертного или являются на свидание с букетом голубых гвоздик (гадость какая!).
Паша был хорош. Он сразу же подхватил мой тон: небрежный и вроде бы ни к чему не обязывающий, но полный интимного смысла.
– Отлично выглядишь! – сказал он, пододвигая мне стул.
– Это просто прическа, – ответила я. Паша покачал головой:
– Нет, это что-то в глазах.
Я, вроде бы в шутку, зажмурилась.
– И какого цвета у меня глаза? – спросила я.
Это был отличный тест на отношения. Если мужчина не помнит цвет твоих глаз, значит, смотрит исключительно на ноги.
– Обычно серого, – без запинки ответил Паша. – А сегодня зеленые. И словно светятся изнутри.
Стопроцентное попадание. В моменты… э-э-э… особого душевного состояния мои серые глаза действительно зеленеют и начинают светиться. Сама, правда, не видела, но люди рассказывали.
«Не слишком ли я вошла в роль?» – подумала я и приоткрыла глаза.
Паша сидел, слегка подавшись вперед. Встретив мой взгляд, он почти незаметно облизнулся. Это был очень хороший признак. В ответ я слегка приоткрыла губы.
Безмолвную беседу прервал не в меру ретивый официант:
– Извините, вы уже определились?
Я откинулась на стуле, отдавая инициативу мужчине. Пусть почувствует себя главным. Паша, не прикасаясь к меню, продиктовал:
