— Дорогая, — сказал я устало. — Я не знаю, почему трачу время на разговоры с тобой. Ты просто никогда не слушаешь. Разумеется, я собираюсь отдать его Карлу. Я собираюсь отдать Карлу всех нас, да, именно так... Что это? Нет — там, у машины?
Я картинно замер, глядя за спину девушки. Марта обернулась, и я нанес ей короткий, аккуратный удар прямо в подбородок. Правда, такие действия хороши только на киноэкране. В жизни они могут привести к сломанным челюстям и зубам, не говоря уже о сбитых суставах пальцев. В данном случае, однако, все прошло благополучно. Я не очень сильно повредил руку да и Марте не причинил особого ущерба. Опустив тело рядом с лежащим без сознания шерифом, я скромно оправил платье, покачал головой, глядя на спустившуюся петлю на чулке, и выпрямился в лучах двух пар фар. Демонстративно я достал свой “спэшэл” калибра 0, 38 и аккуратно положил на грудь шерифа. Вытащив складной нож, который я ношу с собой (Карл должен помнить это), я присоединил его к пистолету.
Потом я сел рядом с дверью амбара на безопасном расстоянии от шерифа и оружия, лицом к слепящим огням, положив руки на колени, и замер в ожидании.
— Эрик, ты меня слышишь? — спустя некоторое время раздался шепот справа, от угла амбара.
— Слышу, Карл.
— Почему бы мне сейчас не застрелить тебя? Я предупредил Мака, когда заявил о своей отставке, что случится, если он пошлет кого-нибудь за мной.
— Нет, ты этого не сделал.
— Слушай, я сказал ему прямо.
— Ты сказал кому-то, но не Маку, — прервал я его. — Ты разговаривал с имитатором, предателем, работающим на парня по имени Леонард. Этот джентльмен взял под контроль все тайные операции с какими-то зловещими целями, которые еще предстоит определить. Страна летит к черту, учреждение, в котором ты проработал большую часть жизни, уничтожается, его руководитель скрывается, если еще не убит, а сверхсекретный агент Карл крадется по Оклахоме с дурацкой петлей из провода, изображая Безумного Мстителя! Какая глупость! Почему бы тебе не повзрослеть и не стать для разнообразия большим мальчиком вместо того, чтобы хандрить и рыдать из-за поломки такой красивой куколки.
Воцарилась долгая напряженная тишина.
— Ты ужасно рискуешь, Эрик.
— Мне приходится иметь дело с ужасными людьми.
— Ты на самом деле думаешь, что я поверю, что парень, с которым я говорил, был не Мак?
— Он не говорил тебе “сконтактироваться” с ним, если ты изменишь свое решение? Говорил, что дела “в настоящее время” в очень критическом состоянии и он желал бы, чтобы ты передумал? Черт, ты вообще-то слушал его? Или ты слушал, как истекает кровью твое паршивое разбитое сердце?
— Эрик, пошел ты...
— Я говорил людям, что ты профи, — презрительно усмехнулся я. — Никакой ты, к черту, не профи, Карл. Ты просто мягкотелый сентиментальный слюнтяй, который позволяет, чтобы его работа и его страна пошли псу под хвост — точнее, суке по имени Лав — в то время, как он приносит пачку глупых деревенских полицейских в жертву памяти своего священного отпрыска. Скажи мне, сколько, по-твоему, мертвецов хотела бы видеть Эмили на своей могиле?
Последовала еще одна долгая пауза.
— Лав? — спросил Карл. Это было равносильно взятию веса, рассеиванию туч. Я понял, что он мой. — Лав? Элен Лав, сенаторша из Вайоминга? Какое она имеет отношение к...
— Какая, черт возьми, тебе разница? — Сегодня вечером я был действительно агрессивен по отношению почти ко всем. Но это срабатывало. — Какая тебе разница? Ты же у нас Возмездие Инкорпорейтед. Отмщение Лимитед. Ты карающий меч, петля Немезиды.
Давай, давай. Вот жертва номер три, готовая и ожидающая тебя. Доставай свою проклятую струну от пианино. Я слышал, ты неплохо это делаешь. Ты почти начисто оторвал голову одному парню. Продемонстрируй нам свое искусство. Карл. Я всегда хотел увидеть душителя высшего класса в действии...
Марта рядом со мной зашевелилась. Я схватил ее за запястья и впился ногтями в кожу, чтобы заставить замолчать. Я услышал, как Карл подходит. Его фигура заслонила сияние фар. В руках у него что-то было. Он прошел мимо нас и остановился над бессознательным телом Раллингтона.
— Что ты ему дал?
— Ты знаешь что, — ответил я. — Он придет в себя через четыре часа — вернее, через три с половиной. Беспокоиться не о чем. У тебя есть время.
— Заткнись!
Мы опять надолго замолчали. Затем я услышал странный негромкий сдавленный вздох или всхлип и шуршащий звук. Карл бросил удавку на колени шерифа.
Потом постоял некоторое время, глядя вниз, и, не говоря ни слова, зашагал прочь. Марта пошевелилась, но я еще раз сжал ее запястья, и мы остались сидеть в ожидании. Он вернулся, неся что-то массивное и, судя по его походке, довольно тяжелое. Это был ребенок, связанный и с кляпом во рту.
— О`кей, мальчик!
— Да... — помедлив, Карл обратился к ребенку. — Тебе придется немного подождать. Твой папаша спит. Когда он проснется, то развяжет тебя, и вы оба сможете вернуться домой. Не пытайся освободиться сам. Ты не сможешь, только сильно поцарапаешься... Эрик!
— Я здесь.
— Возьми свои игрушки, если они тебе нужны. Пошли куда-нибудь, поговорим.
Глава 18
Карл присоединился к нам в Амарилло, задержавшись в дороге достаточно надолго, чтобы я начал беспокоиться, не передумал ли он вообще приезжать. Без сомнения, именно это он и намеревался сделать.
Однако наконец он приехал, размягченный и без извинений. До рассвета мы обсуждали, как действовать дальше. К этому времени девушка спала, свернувшись в клубок, на кровати у стены, а комната была пропитана дымом от сигар и засыпана пустыми бутылками от пива — Янссен уничтожил все, что я привез из Мексики в холодильнике лодки. Это меня не беспокоило. В отношении пива Карл был бездонной бочкой, чего нельзя было сказать обо мне.
— Еще что-нибудь тебе надо знать? — спросил я, когда мы наконец закончили и направились к двери.
— Смеешься? Конечно, есть еще миллион вещей, которые мне надо знать. Только ты не можешь мне сказать. — Он скорчил гримасу, взглянул на размочаленный огрызок своей последней сигары и раздавил его в пепельнице, стоявшей на маленьком столике около двери. — Но я запомнил имена, оба списка и дату. И то, что все должно носить благопристойный и случайный характер. Эрик, ты заметил кое-что в этих списках?
Я бросил через плечо якобы многозначительный взгляд на спящую девушку и произнес:
— Не загораживай проход и дай мне выйти вдохнуть свежего воздуха. — Я прошел мимо него и вышел из комнаты в теплый свет нового дня. Когда он, закрыв за собой дверь, присоединился ко мне, я сказал: — Мне, как, впрочем, и тебе, платят за то, что мы замечаем в списках разные интересные вещи. Но это отнюдь не означает, что мы можем говорить о замеченном перед Томом, Диком, Гарри или Мартой. Надеюсь, ты понимаешь, что я хочу сказать.
