Она молчит.
— Осталось шесть дней. Ты, наверное, с ума сходишь, — нервно смеюсь. — Ну вот, я здесь. К твоим услугам. Буду помогать тебе улаживать всякие мелочи — ну, то, что обычно бывает перед...
— Свадьбы не будет, — заявляет она.
— Что? — Я округляю глаза и делаю шаг навстречу. Уже готова изъявить свое искреннее сочувствие, но вовремя вспоминаю, что мне якобы неизвестно, чья это была идея. Спрашиваю.
— Мы оба так решили.
— Оба? — Я возвышаю голос.
Мы с Дарси садимся на кровать. Шкаф совсем рядом. Хочу, чтобы Декс все слышал. Значит, оба? А он сказал, что это было его решение. Если они в самом деле пришли к взаимному согласию или же она сказала это первой — тогда, возможно, Декс не такой уж и герой, как мне казалось. Конечно, я хочу счастья. Но при этом — чтобы выбор сделал Декс. Я хочу быть причиной их разрыва!
— Ну, формально начал Декс. Сказал мне сегодня утром, что не может жениться. Что он меня не любит. — Она иронически улыбается. Хотела бы я, чтобы Декс видел эту улыбку. Она не способна поверить в то, что жених ее разлюбил, — так же как и в то, что сейчас он, полуголый, сидит у меня в шкафу.
— Ты шутишь? Сума сойти! И как ты себя чувствуешь?
Дарси смотрит в пол. Сейчас она заплачет. А я буду ее
утешать и говорить, что все образуется. Потом предложу ей пойти погулять. Подышать свежим воздухом, пусть даже на улице жарко и душно до безумия. Или позову ее обедать. Все, что она захочет. Гамбургеры и картошка. Теперь ей не нужно заботиться о том, чтобы влезть в свадебное платье.
Но Дарси не плачет. Она глубоко вздыхает и говорит:
— Рейчел... Я хочу тебе кое-что сказать.
Голос у нее спокойный. Вовсе не похоже на то, что ее только что бросили. Что-то не так. Сначала мне кажется, будто сейчас она скажет: «Я все знаю, все понимаю, настоящая любовь должна восторжествовать, и мне совершенно ясно, что вы с Дексом должны быть вместе».
— Что? — недоуменно спрашиваю я.
— Мне очень трудно в этом признаться. Даже тяжелее, чем тогда — когда я прошла в Нотр-Дам.
Она впервые со времен колледжа вспомнила о Нотр- Дам. Потрясающе, особенно если учесть мое недавнее открытие! Разговор становится бессмысленным. Может быть, Дарси хочет пожаловаться, что ее отвергли? Сказать, что всю свою жизнь она соревновалась со мной? И что наконец признала свое поражение?
— Помнишь, я говорила тебе, что потеряла кольцо?
— Да.
— Что я оставила его в квартире у того парня?
Вот теперь я по-настоящему в замешательстве. И Декс, должно быть, тоже. Хорошо, что я так и не сказала ему, куда на самом деле оно делось. Он и без этого отменил свадьбу.
— Что я переспала с ним и потеряла кольцо?
Становится похоже на ту сцену из фильма «Секс втроем», когда Джек и Крисси разговаривают, а Джанет прячется и подслушивает их беседу, в которой полным-полно иносказаний и недомолвок. Помню выражение ее лица крупным планом — потрясенное и негодующее. Но сейчас все ясно. Никаких двойных значений. Декс слышит все как есть: она ему изменила. Возможно, он спросит с упреком: «Почему ты мне не сказала? Все было бы гораздо проще». А я отвечу, что, по-моему, было бы неправильно на него давить. В его глазах я стану еще благороднее, а Дарси — стократ хуже.
— Ну, на самом деле я не спала со своим коллегой, — медленно говорит она, подчеркивая каждый слог.
— Значит, ты не потеряла кольцо?
Уж не хочет ли она сказать, что надула страховую компанию?
— Парень, с которым я переспала, не был моим коллегой.
— И кто это был?
— Маркус, — говорит она.
Я шалею.
— Маркус?
— Да. Твой Маркус.
Конечно. Мой Маркус. Маркус, от которого я улетела за океан.
— Ты, наверное, теперь будешь меня ненавидеть, — проникновенно говорит она. — Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь.
— Ты была у Маркуса, когда потеряла кольцо? Оставила его у него дома? — уточняю я для Декса.
Она кивает. И в эту секунду смотрит на меня искоса — глаза горят, уголки рта чуть приподняты. Дарси наслаждается. Момент триумфа. Еще одна победа.
Подыгрываю. Делаю вид, что расстроена. Снова изображаю великодушную неудачницу.
— Ты спала с ним? — стараюсь, чтобы в голосе звучал легкий упрек с оттенком страдания.
— Да.
— Один раз?
— Больше. — Она шепчет так тихо, что Дексу скорее всего не слышно.
Переспрашиваю громко:
— Больше?
— Больше, — повторяет она.
Делаю вид, что усиленно думаю. И в самом деле есть над чем подумать. Только Дарси и понятия не имеет, над чем именно.
— Так, — говорю я.
Не прошу объяснений, но Дарси охотно рассказывает:
— У нас началось, когда мы уехали за город на День независимости. Мы вышли из «Толкхауса». Были навеселе. В общем, одно, другое...
— На День независимости? — переспрашиваю я.
Все лучше и лучше!
— Да, но потом он чувствовал себя просто ужасно. Мы поклялись, что больше это не повторится. Однако просто не могли взять и порвать. Виделись, когда ходили обедать, и иногда еще после работы. Каждый раз просто сердце разрывалось, когда вспоминали о Дексе и о тебе.
Но все равно встречались снова и снова... Ты меня теперь будешь всю жизнь ненавидеть?
Теряюсь. Не знаю, что сказать. Что бы посоветовал Итон? Сделать вид, что я в бешенстве? Да, ненавижу, убирайся! Это один выход. Второй вариант — скорбное: «Как я могу тебя ненавидеть? Ведь ты моя лучшая подруга». Или же: «Не знаю, что и подумать. Мне нужно собраться с мыслями».
Пока я придумываю ответ, она говорит, что должна еще кое-что мне сказать. Нечто очень важное.
— Еще более важное?
— Да.
Голос у нее печальный, но выражение лица сбивает меня с толку. Она определенно наслаждается ситуацией.
Смотрю в пол.
— Рассказывай.
— У меня на несколько дней запоздали месячные. А ты ведь знаешь, что обычно они бывают с промежутком ровно в двадцать восемь дней. — Она нежно притрагивается к своему животу. Он идеально плоский.
Мне становится дурно.
— Ты беременна?
— В общем, да.
Боюсь спросить, кто отец. Если Декс, то можно все потерять.
— Я купила тест... и результат положительный.
— То есть это значит, что ты точно беременна?
— Да. Две розовых полоски. Я точно беременна.
