— Он из Монтаны, — говорю я, удивляясь, насколько же Дарси поверхностна. Подозреваю, что она стала такой со времени переезда на Манхэттен — или всегда была? Но когда ты давно с кем-нибудь знаком, то иногда не замечаешь, каков человек на самом деле. Кажется, до сих пор мне удавалось закрывать глаза на эту — существенную — черту ее характера. А может быть, мне просто не хотелось видеть свою лучшую подругу в таком свете. Но после разговора с Итоном ее ограниченность и бесцеремонность выпирают так, что их невозможно не заметить.
— Монтана, Вайоминг — какая разница? — говорит она, отмахнувшись с таким видом, как будто сама не приехала из провинции. Меня очень злит, что Дарси всегда забывает о наших собственных корнях, а когда разговор случайно заходит об Индиане, называет ее глухой и дурацкой.
— И мне нравятся его волосы, — добавляю я.
Она улыбается:
— Так-так. Ты его защищаешь. Интересно!
Не обращаю внимания на тон.
— Ты общалась с ним после Хэмптонса?
— Пару раз. В основном по электронной почте.
— Звонил?
— Несколько раз.
— Виделись?
— Еще нет.
— Черт возьми, Рейч. Не теряй времени. — Она сплевывает жвачку в салфетку. — Я хочу сказать, не упусти хоть этого. Лучшего все равно не будет.
Изучаю меню и чувствую, как во мне нарастают ярость и возмущение. Какая бестактность! Не то чтобы мне было плохо с Маркусом, но почему это я не смогу найти никого получше? Что это значит, черт подери? Все время, пока мы дружим, считалось само собой разумеющимся, что Дарси — самая красивая, везучая и очаровательная из нас двоих. Но то, что ты по этому поводу думаешь, — это одно. А бухнуть такое вслух — «лучшего у тебя все равно не будет» — совсем другое. Потрясающая наглость. Подыскиваю достойную отповедь, но потом решаю промолчать. Она даже не понимает, какую гадость сказала; виной тому ее изначальное легкомыслие. А кроме того, я, по здравом размышлении, не имею никакого права на нее сердиться.
Откладываю меню и смотрю на Дарси, опасаясь, что она все поймет по моему лицу. Она ничего не понимает. Мама говорит, что у меня всегда все видно по глазам. Но Дарси никогда не видит ни черта, если только не собирается что-нибудь у меня одолжить.
Подходит официант и выслушивает наши заказы — не записывая, это меня всегда впечатляло. Дарси просит тостов и капуччино, а я заказываю омлет по-гречески с сыром чеддер и жареную картошку. Пусть себе Дарси следит за фигурой.
Она вытаскивает свой оранжевый органайзер и начинает ставить галочки.
— Ага. Дел осталось больше, чем я предполагала. Мама вчера звонила и спрашивала, сделано ли то, сделано ли это, так что я даже начала волноваться.
Говорю ей, что у нас уйма времени. Хотелось бы, чтобы его было еще больше.
— Всего три месяца, Рейч. Осень наступит, прежде чем мы опомнимся.
Мне становится не по себе при мысли о том, сколько раз за эти три месяца я увижу Декса. К чему-то мы придем? И чем скорее, тем лучше. Хорошо бы немедленно.
Наблюдаю за Дарси, пока она в ожидании заказа продолжает листать свой органайзер, делая какие-то пометки на полях. Потом исследую омлет. С сыром чеддер. Все правильно. Начинаю есть, а Дарси треплется по поводу свадебной диадемы. Я киваю и слушаю вполуха, все еще под впечатлением ее бестактности.
— Ты слышишь? — спрашивает она.
— Что я сейчас сказала?
— Ты сказала, что не знаешь, где купить диадему.
Она откусывает тост, но, видимо, все еще полна сомнений.
— Н-ну ладно... А я сомневалась, что ты меня слушаешь.
— Я ведь сказала, — говорю я, посыпая картошку солью.
— А ты знаешь, где ее купить?
— Мы же видели в универмаге «Вонг» — знаешь, стеклянный прилавок на первом этаже. И я уверена, что у Бергдорфа они тоже есть.
Вспоминаю первые дни после помолвки Дарси, когда я с головой ушла в эти дела. Хотя я и завидовала тому, что у нее все так замечательно сложилось, но была искренне рада и старательно исполняла обязанности подружки невесты. Помню длительные поиски платья. Должно быть, мы пересмотрели все, что было в Нью-Йорке. Даже съездили в Бруклин. Перетрясли все специализированные магазины и маленькие бутики. Навестили крупнейших дизайнеров с Мэдисон-авеню: Веру Вонг, Каролину Эррера, Ями Катсура.
Но Дарси никогда не испытывала того чувства, какое, по идее, должна бы — чувства, что ты переполнена эмоциями и сейчас начнешь плакать прямо в примерочной. Я наконец поняла, в чем дело. То же самое было, когда Дарси примеряла купальники. Она сногсшибательно выглядела в любом костюме. Узенькие брючки подчеркивали ее стройные бедра и рост. Бальные платья на кринолине — крошечную талию. Чем больше она мерила, тем сильнее мы поражались. В конце длинного, утомительного дня, когда мы добрались до нашей последней цели, магазина в Сохо, я решила, что на сегодня хватит. Свеженькая девушка-продавщица, еще не заезженная ни жизнью, ни любовными приключениями, спросила Дарси, что бы ей хотелось приобрести для этого особенного дня. Та беспомощно пожала плечами и взглянула на меня.
— Это будет большая городская свадьба, — начала я.
— Я просто обожаю свадьбы на Манхэтгене.
— Вот-вот. В начале сентября. Надеемся, что погода будет теплая. Мне кажется, Дарси предпочла бы платье без излишней вычурности.
— Но не слишком скучное, — сказала Дарси.
— Конечно. Не слишком чопорное.
Господи, удержи меня.
Девушка потерла лоб, исчезла и принесла четыре почти одинаковых платья с юбкой-колоколом. Именно тогда я решила, что одно из этих платьев будет тем самым, единственным и неповторимым. Когда Дарси принялась за второе, шелковое, снежно-белое, с каплевидным мысом и бисерной вышивкой на лифе, у меня перехватило дыхание.
— Ох, Дарси! Оно потрясающе смотрится, — сказала я. (Так оно и было, конечно.) — Вот то, что нужно.
— Ты уверена? — дрогнувшим голосом спросила она. — Точно уверена?
— Совершенно, — сказала я. — Нужно взять вот это.
Минутой позже, сделав заказ, мы болтали о примерках. Мы с Дарси были подругами уже давным-давно, но, мне кажется, это был первый раз, когда я ощутила свое влияние. Ведь это я выбрала для нее свадебное платье, самое важное из всего, что она когда-либо носила.
— Так ты не возражаешь походить со мной за покупками? — спрашивает она сейчас. — Единственное, что мне по-настоящему нужно, так это туфли. На следующей при-мерке я должна быть в обуви. Думаю, что нам стоит заглянуть сначала к Вейтсману, а оттуда смотаться к Барни. Поедем?
Я обмакиваю кусок омлета в кетчуп.
— Конечно... Но сегодня мне нужно поработать.
Ложь.
— Тебе всегда нужно поработать! Не знаю, кто хуже — ты или Декс, — говорит она. — Он все последнее время возился с каким-то проектом. Почти не бывал дома.
