— Привет, Дарси.
— Привет-привет. О Господи, я, такая жирная, собираюсь мерить купальники. — Она ложечкой тычет в свой живот. — Уже смирилась с тем, что я толстушка.
У меня глаза лезут на лоб.
— Ты толстушка?
Эта история повторяется каждый год в течение всего купального сезона. Да черт возьми, буквально каждый день! Ее вес — постоянный источник дискуссий. Она говорит мне, что поправляется, тогда как на самом деле не выходит из разумных пределов — но это, по ее жестким стандартам, слишком много. Идеал Дарси — двадцать три дюйма в талии (как мне кажется, чересчур мало). Съев пакет чипсов, она пишет мне: «Останови меня! Помоги! Перезвони как можно скорее!» Но когда я перезваниваю, она спрашивает: «Разве какие-нибудь пятнадцать граммов — это так уж много? » Мне досадно, что хотя Дарси выше меня на три дюйма, при этом она на два килограмма легче. Когда я ей говорю об этом, она отвечает: «Потому что у тебя грудь больше». Но не на два же килограмма!
— Дарси, такая, как есть, ты выглядишь прекрасно.
Лично я далека от полноты, но когда она начинает ныть — это все равно что я стану жаловаться слепому, что мне приходится носить линзы.
— Я толстая! — настаивает Дарси. — Безнадежно толстая. Обжираюсь за обедом. Скажи, я не буду похожа в своем подвенечном платье на корову? — Докончив есть йогурт, она бросает стаканчик в мусорную корзинку. — Ведь еще есть время, чтобы сбросить вес?
— Куча времени, — отзываюсь я.
А у меня еще куча времени, чтобы забыть, как мы с
твоим будущим мужем занимались любовью.
— Да уж, мне надо взять себя в руки, или придется отовариваться здесь.
Дарси мотает головой в сторону отдела с одеждой для полных женщин и не подумав взглянуть, есть ли в пределах видимости покупательницы. Говорю ей, что это глупо.
— Кстати, — сообщает она, когда мы поднимаемся на эскалаторе на второй этаж, — Клэр сказала, что мы слишком стары для бикини. Что нам подобает носить закрытые купальники. Что ты об этом думаешь? — Ее тон красноречиво дает понять, что думает о мнении Клэр она сама.
— Едва ли для бикини есть какие-то возрастные ограничения, — говорю я. Клэр битком набита потрясающими правилами. Однажды она сказала мне, что черными чернилами пишут только письма, выражающие соболезнование.
— Вот именно, я ей так и ответила. Кроме того, она, может быть, сказала так потому, что сама плохо смотрится в бикини. Как тебе кажется?
Киваю. Клэр фанатично работает над собой и годами не притрагивается к жареному, но она роковым образом предрасположена к полноте. Она пытается исправить дело стильными и умопомрачительно дорогими костюмами — появляется на пляже в трехсотдолларовом закрытом купальнике и парео в тон, в причудливой шляпке, в модных очках. Пройдет много времени, прежде чем вы заметите предательскую складку у нее на талии.
Обходим отделы в поисках подходящих купальников. В какой-то момент замечаю, что обе мы выбираем простые черные бикини от Анны Клайн. Если мы вместе натыкаемся на одно и то же, Дарси обычно говорит, что она первая это увидела, или же изо всех сил старается выглядеть лучше по сравнению со мной. Нет уж, спасибо.
Тут я вспоминаю, как мы с Дарси и Аннелизой за неделю до начала занятий отправились покупать себе школьные рюкзаки (дело было в четвертом классе). Все мы выбрали фиолетовые, с серебряными звездами на карманах. Эти рюкзаки были красивее остальных. Аннелиза предложила купить одинаковые, а Дарси уперлась. Это будет слишком по-детски, решила она. Походить друг на друга — удел третьеклашек.
Тогда мы сыграли в «камень-ножницы-бумагу». У меня выпал «камень», то есть я победила — более того, сегодня я могу торжествовать! Я прикоснулась своим кулачком к их «ножницам» и бросила фиолетовый рюкзак в тележку. Аннелиза заупрямилась, захныкала, что это ее любимый цвет, «а ты, Рейчел, ведь больше любишь красный». Аннелиза была мне не соперница. Я сказала, что действительно больше люблю красный, но, как она видит, красных рюкзаков здесь нет. В конце концов ей все-таки пришлось довольствоваться желтым экземпляром с улыбающейся рожицей на кармане. Дарси металась, не зная, что выбрать, и в результате сообщила, что отложит это на потом и придет сюда завтра с мамой. Я не вспоминала об этой истории целую неделю, но когда пришла на автобусную остановку, там уже стояла Дарси — с фиолетовым рюкзаком, точь-в-точь как у меня.
— У тебя такой же рюкзак?!
— Знаю, — сказала Дарси. — Я все-таки решила его купить. Кого волнует, что у нас будут одинаковые рюкзаки?
Не она ли говорила, что только малышня носит одинаковые вещи?
— Меня волнует, — ответила я, ощутив прилив ярости.
Дарси вытаращилась на меня и выдула из жвачки пузырь.
— Ой, Рейч, какая разница? Подумаешь, рюкзак!
Аннелиза тоже была обескуражена, но по другой причине.
— Значит, вы будете носить одинаковые рюкзаки, а я нет?! Ну и ладно, зато у меня он прикольнее.
Мы проигнорировали ее.
— Но ты же сказала, что у нас не должно быть похожих вещей, — упрекнула я Дарси, когда автобус, вывернув из-за угла, остановился перед нами.
— Разве? — спросила она, приглаживая свои жесткие, остриженные «перышками» волосы. — Да ладно, кого это волнует?
Это свое «кого это волнует?» Дарси частенько употребляет в качестве последнего аргумента (повзрослев, она стала говорить «в любом случае»). В то время я еще не раскусила ее тактики, знала только, что она ухитряется всегда настоять на своем и заставить меня признать свое поражение.
Мы влезли в автобус, Дарси — первой. Она села, а я устроилась позади нее, все еще в ярости. Видно было, что Аннелиза колеблется. Потом она опустилась рядом со мной, сознавая, что правда — на моей стороне. Фиолетовое, с серебряными звездами, яблоко раздора могло бы привести к нешуточной потасовке, но я не могла позволить предательнице Дарси испортить мой первый школьный день. Да и не стоило с ней драться. Результат, как правило, был не в мою пользу.
Украдкой возвращаю купальник от Анны Клайн на место, прежде чем мы занимаем очередь в примерочную. Когда одна из кабинок освобождается, Дарси предлагает пойти вдвоем, чтобы сэкономить время. Она раздевается до нижнего белья (черного, кружевного) и раздумывает, какой бы купальник померить первым. Смотрю на ее отражение в зеркале. Ее тело еще красивее, чем прошлым летом. У нее длинные ноги; видно, что перед свадьбой она соблюдает суровый режим тренировок; кожа — от ежедневного употребления крема для загара и периодических походов в солярий — бронзового цвета.
Думаю о Дексе. Конечно, теперь он может сравнить, как мы выглядим (а может быть, уже сравнивал, ведь он «не был пьян»). Мое тело далеко не столь прекрасно. Я ниже, полнее, бледнее. И хотя грудь у меня больше, у нее — красивее. Упругая, с небольшими сосками и ореолами.
— Прекрати смотреть на то, какая я толстая, — требует Дарси, поймав мой взгляд.
