В печке предусмотрено все. Тут удобно готовить, печь пироги и даже мыться. Поставишь чугунок поближе к выходу, будет тебе обед теплым весь день. Никакой микроволновки не нужно. А уж настоявшаяся в русской печке еда не сравнима ни с какими деликатесами мира. Даже простая картошка, топленная в печи в молоке, приобретает волшебный, неземной вкус. Пироги в печи выходят пышными, хлеб воздушным, простая простокваша становится ряженкой, приобретая благородный цвет и удивительный вкус.
А уж какими вкусными получаются в русской печи каши! Это вообще нечто невообразимое. Перловка становится белоснежной и тает во рту словно мороженое. А если еще добавить сливочек, маслица и варенья, то получается просто волшебный десерт.
Но сейчас русская печка стояла холодной. На улице было тепло. И готовить хозяева предпочитали на газовой плитке, которая стояла рядом с печкой.
– Жоржеты тут нет.
– Нет, – подтвердила Леся, для надежности заглянув еще и в печку, и под кровать, и под стол.
Жоржетой там и не пахло.
– Тогда пошли отсюда.
– Нет, погоди. Тут должен быть погреб. Судя по всему, эта Антоновна бабка хозяйственная, даром что глухая. У нее должен быть погреб.
Подруги обшарили пол и наконец нашли крышку. Она была заботливо прикрыта ковриком и поэтому не сразу попалась на глаза девушкам.
– Ну что? Полезли?
Леся ни за что не хотела признаться, что ей страшновато. И храбрилась изо всех сил.
– Полезли.
Откинув крышку, подруги обозрели погреб. В лицо им сразу же пахнуло холодом и сыростью.
– Б-р-р! – передернуло Лесю.
– Что – б-р-р! – возмутилась Кира. – Сама все это затеяла, а теперь б-р-р?! Полезли!
Вниз вела шаткая лесенка. Многие ступеньки на ней явно нуждались в замене. Это было понятно даже неопытным подругам. Лесенка скрипела и угрожающе постанывала, пока девушки спускались по ней. Но в конце концов им это удалось. И они ступили прямо на сырую землю.
Погреб не был цементирован, просто большая глубокая яма была вырыта под домом. Вдоль стен были прибиты полки, на которых стояли домашние соленья и варенья.
– Наверное, огурцы еще с прошлого года остались, – заметила Леся. – И помидоры тоже. Смотри, сколько на них пыли.
– Ты не пыльными овощами любуйся! Ты Жоржету ищи!
– А что ее искать? И так видно, что ее тут нет.
И стоило Лесе произнести эти слова, как наверху раздались чьи-то шаги. Потом старческий голос глухо ругнулся. И крышка погреба закрылась!
Подруги остались в кромешной темноте и мраке. В первый момент они даже не поняли, что случилось. Но потом до них дошло. Видимо, пока они гуляли незваными по чужому дому, в него вернулась с огорода хозяйка. И, обнаружив непорядок в виде открытой крышки погреба, не стала выяснять, что и как, а просто ее захлопнула.
– Ой, мамочки! – пролепетала Леся. – Что же нам теперь делать?
– Что делать? Ничего. Ждать.
– Чего ждать?
– Бабка уйдет. И мы отсюда выберемся.
– Как?
– Как попали, так и выберемся.
Ждать пришлось долго. Подруги истомились да и замерзли порядочно. А бабка все гремела у них над головой посудой, готовя себе обед. Потом, отобедав, она вздумала чаевничать. Пила она чай долго, со вкусом и расстановкой. А потом и вовсе прилегла отдохнуть. К счастью, валялась она недолго. Что-то старуху встревожило. И, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, она поспешила к выходу.
– Пора!
И подруги кинулись к лесенке. По дороге в темноте они стукнулись лбами. И на миг в погребе стало светлей от искр, которые брызнули у них обеих из глаз.
– Осторожней ты!
– Сама осторожней!
Шаткая лесенка скрипела и подрагивала под тяжестью подруг. И им оставалось только молиться, чтобы она выдержала и не подломилась под ними в самый неподходящий момент.
– Иначе мы в этом погребе так и сгинем. Бабка глухая. Ничего не услышит. А ее внук – бандит!
И вот она, долгожданная свобода. Трясясь от холода и стуча зубами, подруги вылезли наружу. Какое счастье! В окна лились лучи позднего вечернего солнышка. А на столе стоял еще теплый чай. Девушки схватились за чайник так, словно это был драгоценный клад.
– Горяченький!
– Тепленький!
Плеснув в чашки заварки, подруги принялись с жадностью глотать чай, чувствуя, как живительное тепло разливается у них по жилам. Но этого все же было мало. Подруги промерзли до мозга костей. И чтобы оттаять, им было необходимо средство позабористее чая.
– Водки бы! – клацая зубами по чашке, произнесла Кира.
– Ты же за рулем!
– А лучше, если я окажусь на больничной койке с двусторонней пневмонией?
– Водки тут мы не найдем. А вот самогон я, кажется, вижу.
И Леся указала на прозрачную бутылку с мутноватой жидкостью. Даже издалека до подруг доносился характерный запах. Бутылка стояла за стеклом в буфете. И подруги, недолго думая, вытащили ее оттуда.
– Пьем? – нерешительно спросила Леся.
– Пьем!
Выпитый из чайных чашек самогон огнем прошелся по жилам подруг. Мигом стало тепло и вообще чудесно.
– Еще по одной? – предложила разошедшаяся Леся.
– Нет, сначала закусим.
И Кира потянулась к порезанной на куски творожной ватрушке, с которой пила чай хозяйка дома. Но взять ни куска девушка не успела. За ее спиной раздался грохот, а затем мужской голос гневно пророкотал:
– Это что тут такое происходит, а? Вы кто, обжоры?
Кусок так и не отведанной ватрушки выпал из рук Киры. Оглянувшись, девушки обнаружили, что в дверях стоит высокий плечистый парень с удочками. В руках у него было ведро с рыбой и еще какая-то рыболовная снасть. Именно она и произвела такой грохот, упав на пол.
– Это что тут происходит? – повторил парень. – Вы кто такие?
Подруги переглянулись.
– Ты – Ваня?
– Допустим.
– А мы приехали к Жоржете.
Лицо Вани преобразилось. Нет, нельзя сказать, что он расцвел в улыбке. Но все же суровые складки в углах рта смягчились. И глазами он сверкал уже не так гневно.
– Жоржи тут нету, – произнес он. – А если бы даже и была, это не повод пить мою самогонку и жрать бабкину ватрушку.
– Ага, – поддакнула ему расхрабрившаяся от самогона Леся. – А еще курить твою травку! Видели, видели твои плантации! И не отрицай. Знаешь, кто ты?
– Кто?
– Наркобарон!
Как ни странно Ваня ни капли не обиделся. Даже наоборот. Он задорно хмыкнул и кивнул:
