– Ты с ним переспала? – попыталась помочь Тополян.
– Нет, ты что! – возмутилась Лу. – Еще чего! Только целовались. Я и Костику-то ничего такого не позволяла. А мы с ним, как-никак, два года встречались, а тут какой-то Алеша. Но дело-то не в этом. Совращение Алеши составляло только первую часть моего плана. Вторая же заключалась в том, чтобы сообщить об этом Черепашке и посмотреть на ее реакцию. Я прибежала к ней и разыграла целый спектакль со слезами, покаянными речами и все такое… И тут выясняется, что Алеша ей и не нужен вовсе, что она, оказывается, только и искала предлог, чтобы ему в этом признаться, но боялась обидеть, травмировать. Понимаете? Оказалось, что Люська встретила своего Влади, парня, с которым она полгода назад рассталась, но все это время продолжала любить, а потом совершенно случайно в метро встретила. И именно в тот день, когда я увела в кино Алешу! Просто мистика какая-то! Вот уж точно, бодливой корове бог не дал рогов… Это я про себя. Получается, что своим поступком я, сама того не желая, лишь помогла Черепашке избавиться от надоевшего кавалера, и теперь уже ничто не мешало их отношениям с Влади. Услышав об этом – у меня окончательно съехала крыша, – я, представляете, натравила на Влади Алешу. Я сказала Алеше, что Влади – конченый наркоман и что нужно срочно спасать Люську от его пагубного влияния, иначе он и ее на иглу посадит.
– А что, Влади правда наркоман? – округлила глаза Снегирева Галя.
– Нет, конечно, – махнула рукой Лу. – Говорю же: крыша у меня съехала. В буквальном смысле. Понимаете? В итоге Влади оказался на больничной койке с сотрясением мозга, а у меня случился нервный срыв. Помните, я в школу три недели не ходила?
– Это когда ты сказала, что лежала в больнице с воспалением легких? – уточнила Каркуша.
Лу кивнула.
– А лежала-то я на самом деле в загородной клинике для душевнобольных… Вернее, как это… – Лу наморщила лоб. – Вспомнила! Клиника неврозов. Вот так-то, девочки. Такая вот невеселая история.
– А Черепашка знает? – спросила Тополян, участливо заглядывая в глаза Лу.
В ответ та снова лишь коротко кивнула, а потом помолчала немного и сказала, угрюмо глядя на свои руки:
– Знает, но только не все. Например, про Алешу, ну, что он мне как таковой и на фиг не нужен был, она до сих пор не знает. Но это уже детали. Главное, что сейчас я полностью освободилась от этой мерзкой зависти. Черепашка давно простила меня. Но я все равно рада, что рассказала вам эту историю. Хорошо, что Люська не смогла сегодня прийти. При ней я бы, наверное, не решилась…
– А с этим Алешей… – все никак не могла успокоиться Тополян, – ты с ним порвала или до сих пор встречаешься?
– Порвала, конечно. На следующий же день после их разборки с Влади, – улыбнулась Лу, вздохнула и передала горящую свечу сидящей рядом Снегиревой. – Все, больше я на эту тему говорить не хочу.
7
– Я вот сидела сейчас, – робко, будто с опаской начала Галина, – и все решала, рассказывать об этом или нет. С одной стороны, это настолько личное… А с другой – вы-то все не побоялись о себе такое рассказать. Вот и я не побоюсь, – решительно заявила она. – Только давайте так: я скажу – и все. Никаких вопросов вы мне задавать не станете. Хорошо? Мы же так и договаривались, верно?
– Ну это мы еще посмотрим, – лукаво прищурилась Тополян. – Ты говори, говори.
– Весь настрой сбила. – Снегирева бросила на Тополян укоризненный взгляд, но, тут же вспомнив историю, рассказанную Светланой, спохватилась: – То есть я хотела сказать, что мне и так трудно было решиться…
– А кому легко? – многозначительно протянула Тополян, и Снегирева не поняла, шутит та или говорит серьезно. – Ладно, извини, – улыбнулась Светлана. – Это я так, к слову.
– Вы, конечно, все знаете о моем романе с Игорем. – Галина скользнула взглядом по лицам одноклассниц.
Все смотрели на нее с искренним интересом. Девушки явно ожидали услышать что-то необыкновенное.
– Так ведь вы с ним вроде бы расстались, – снова влезла Тополян. – Я видела, как тебя встречал возле школы один паренек, невысокий такой.
– Да, – не стала отпираться Снегирева. – Это Валентин. Он в другой школе учится. Так вот, Игорь предал меня в самую трудную минуту моей жизни, а Валентин… он оказался очень хорошим человеком.
Наступила пауза. Девушки недоуменно переглядывались. Снегирева смотрела на огонек свечи. Сейчас он затрепетал, послышалось слабое потрескивание плавящегося воска. Галина слегка наклонила свечу, капля горячего воска упала ей на ладонь. Лицо девушки выражало сосредоточенность, но продолжать она, похоже, не собиралась.
– И это все, что ты хотела нам рассказать? – возмутилась Тополян. – Я же знаю, что это не так!
Галина ногтем отковырнула с ладони воск, свечу она при этом держала в другой руке. Тополян была права. Совсем не это собиралась рассказать подругам Снегирева. Но решиться на такое признание оказалось труднее, чем она ожидала. Неожиданно фитиль задымился и огонек погас.
– Ну вот! – торжествующе воскликнула Тополян. – Что и требовалось доказать. Ты сейчас сказала неправду. Нет, я, конечно, не спорю, возможно, Игорь действительно подлец, а твой этот, как его, Валентин – замечательный человек. Но в чем тут фишка? Ты собиралась рассказать совсем другую историю.
– Зажигай! – Снегирева решительно протянула Тополян свечу. – Я расскажу то, что собиралась.
Светлана чиркнула спичкой, поднесла ее к поникшему фитильку. Огонек постепенно разгорелся. Галина вздохнула.
– Я уже не девушка, – произнесла она, поднеся свечу к самым губам.
Пламя легло, но быстро выровнялось в наступившей тишине. Спустя несколько секунд, показавшихся Снегиревой целой вечностью, Тополян громко прочистила горло:
– Гм-гм… И кто же он? Игорь или Валентин?
– Но ведь мы договорились не задавать вопросы, – робко возразила Снегирева, но Тополян и не думала отступать.
– Так нечестно, – заявила она. – Сказала «а», говори «б»!
– Игорь. – Галина опустила глаза. – Только это всего один раз было. А после… после, когда я подумала, что беременна… Игорь… он испугался, девочки. Он меня предал. Все было так ужасно! Тогда я была на грани. Понимаете? И если бы не Валентин… Я ему так благодарна!
– А Валентин знает, что у вас с Игорем было? – бесцеремонно поинтересовалась Тополян.
– Знает, конечно, – кивнула Галина. – Он был первым, кто об этом узнал. Валентин оказался настоящим другом. Он сразу взял всю ответственность на себя. И за меня, и за… Сказал, что мы должны пожениться, что у ребенка должен быть отец.
– Какого ребенка? – так и подскочила Тополян.
Снегирева заслонила ладонью огонек, потому что тот чуть было не погас.
– Да не было никакого ребенка. Но мы-то тогда думали, что он есть, пока Валентин не отвел меня к врачу.
