Человек в огненном оранжевом одеянии переменился в лице.
– Ты желаешь мне здоровья? – спросил он.
– У нас так принято приветствовать друг друга, – ответила Женя.
– Вот как? И что же, ты желаешь здоровья каждому встречному? – поинтересовался он.
– Нет, но когда встречаешь своего знакомого, то, конечно, здороваешься, – ответила девочка как можно спокойнее.
– Странная привычка, – сказал незнакомец, – и что же… ты не боишься меня?
– А чего вас бояться? – удивляясь собственной смелости, ответила Женя, – если вы сами от всех людей здесь прячетесь.
– Я живу по своим законам, – медленно произнес незнакомец в оранжевом плаще, – и эти законы установил я сам!
– Кому они нужны, если вам самому от них тошно? – неожиданно вступила в разговор Лиза.
– Ты… земная и смертная тварь, – сказал он, – я могу уничтожить тебя в мгновение ока, и ты еще смеешь мне перечить?
– Вы только и умеете уничтожать и крушить, – заступилась за Лизу Женя.
– Ты тоже смеешь меня судить? – спросил он.
– Я вас не сужу, – ответила она, – я просто смотрю на то, что вы сотворили со всеми людьми и с нашей Землей.
– И не только с Землей, – довольно ответил незнакомец и с досадой добавил, – но, увы, пока под мою власть отдана одна лишь Земля.
– Что значит отдана? – удивилась Женя, – кто может нашу Землю кому-то отдать?
– Ты что, ничего не знаешь? – удивился он.
– А что я должна знать? – в свою очередь спросила девочка.
– Тебя спасает то, что ты еще слишком мала, чтобы быть испорченной, – сказал незнакомец, – и твои знания слишком ничтожны.
– Не так уж и ничтожны, – смело сказала Женя, – вы знаете, к примеру, что такое компьютер, телевизор, ноутбук, смартфон или навигатор в автомобиле?
Незнакомец в оранжевом плаще засмеялся, и язычки пламени стали подрагивать. Жене показалось, что некоторые из них даже отрывались от него, но на их месте тут же появлялись другие, и почему-то испугалась этого.
– Почему вы смеетесь? – спросила она, – разве я сказала что-то смешное?
– Да, и ты даже не представляешь себе, насколько это смешно, – ответил он, – когда-то все это было у вас в голове.
– Как это? – искренне удивилась Женя.
– Я же говорю, что ты ничего не знаешь, – повторил он, – все это ваши костыли, жалкие костыли.
– Какие костыли? – спросила Женя, – что это значит?
– Ну, если ты хочешь со мной поговорить, давай поговорим, – сказал незнакомец, – присаживайтесь, и ты и твоя спутница.
Рядом с ним появились еще два кресла.
– Спасибо, – ответили они одновременно, усаживаясь в эти глубокие, мягкие кресла. После долгого перехода по жестким острым камням этого унылого предгорья им показалось настоящим счастьем посидеть теперь на чем-то мягком.
Незнакомец в оранжевом плаще поморщился.
– Мне неприятно то, что вы сейчас сказали.
– Почему? – удивилась девочка, – это же обычная благодарность.
– В том-то все и дело, – задумчиво сказал он, – ну, давайте знакомиться. Как зовут тебя и твою спутницу?
– Меня зовут Женя.
– А меня – Лиза, а вас?
– А меня зовут… впрочем, у меня много имен, – ответил незнакомец, – кто-то называет меня Бесом, кто-то – Дьяволом, кто-то – Шайтаном. Кому как нравится. Меня называли Люцифером, Азазелем, Мефистофелем, Вельзевулом, Асмодеем, просто Сатаною. А сейчас меня зовут Злым Зайтаном, – ответил он, – но и это не настоящее мое имя.
– А как же вас зовут на самом деле? – искренне удивилась Женя.
– Денница, – ответил он и почему-то вздохнул, – Ангел Света.
– Как Денница? – снова удивилась Женя, – это же… что-то я об этом читала… кажется, у Пушкина… Как там, сейчас вспомню, вот.
Напрасно блещет луч денницы,
Иль ходит месяц средь небес…
– Это Пушкин, – подсказал незнакомец.
– Откуда вы знаете? – удивилась девочка.
– Как же мне его не знать? – ответил он, – я даже прочитаю тебе следующие строчки.
И вкруг бесчувственной гробницы
Ручей журчит, и шепчет лес…
– А я еще знаю про Денницу, – сказала Женя, – вот, например.
Денница, тихо поднимаясь,
Златит холмы и тихий бор…
Незнакомец подхватил:
И юный луч, со тьмой сражаясь,
Вдруг показался из-за гор.
– Вы тоже это знаете? – удивилась девочка.
– Да, это Лермонтов, – сказал он, – который, как видишь, мне тоже хорошо знаком.
– Откуда вы так хорошо знаете их творчество? – удивилась Женя, – меня-то мама гоняет, а вас кто?
Злой Зайтан даже поперхнулся от такого вопроса. Его явно обескураживала такая непосредственность, и он даже не нашелся, что ответить на этот вопрос. Помолчав, он сказал:
– Видишь ли, я и многое другое знаю, и могу тебе еще кое-кого прочитать, если тебе так интересен разговор о Деннице. Угадай, кто это написал?
Когда взойдет денница золотая
На небосвод
И, красотой торжественно сияя,
Мрак разнесет…
– Не знаю, – честно призналась девочка.
– Это любимый поэт твоей мамы – Некрасов, – бесстрастно сказал он.
– Откуда вы знаете, кто ее любимый поэт? – снова удивилась Женя.
Злой Зайтан ничего не ответил на этот вопрос, лишь усмехнулся недобро.
– А если у вас такое красивое имя – почему же вы такой? – неожиданно спросила девочка, – я же знаю, что денница – это то ли солнце, то ли утренняя заря, но в любом случае это что-то хорошее и светлое. Даже само слово денница от слова – день, а день – светлое время суток. Да вы послушайте, как оно звучит музыкально – день-день-день, даже напоминает звук колокольчика – динь-динь-динь.
Незнакомец слушал ее молча, не перебивая, а потом неожиданно исчез.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила Женя Лизу. Та отрицательно покачала головой.
– И я тоже ничего не понимаю.
– А куда он вообще делся? – спросила Лиза.
– Бог его знает, как говорит наша мама, – ответила Женя.
В ту же секунду над Серыми Скалами раздался страшный крик, больше похожий на вой раненого зверя, он был пугающе страшным, и даже хотелось броситься на помощь тому, кто так отчаянно кричал.
