И они обе заплакали, и Женя даже не удивилась, что Лиза плачет. Главное, что беда была уже позади.
– Как ты думаешь, что это было? – спросила Женя, когда он успокоились.
– Это его штучки, – ответила Лиза.
– Я тоже так думаю, – согласилась Женя.
– А у нас еще есть волшебная пыльца? – поинтересовалась Лиза.
– Есть немного, – успокоила ее Женя, – возьми себе на всякий случай, мало ли что может быть. Давай теперь отдохнем, мы, наверное, заслужили отдых.
– А этот ужас больше не повторится? – спросила ее Лиза.
– Думаю, нет, – ответила Женя, – но на всякий случай иди ко мне на руки.
Лиза прыгнула к Жене на руки и стала устраиваться поудобнее.
– Я тебя не больно оцарапала? – спросила она.
– Ты разве меня оцарапала? – удивилась девочка.
– Да, я ведь от страха вцепилась в тебя когтями изо всех сил.
– Я этого совсем не заметила, – улыбнулась Женя, – тоже, наверное, от страха.
И Лиза, довольная, заурчала какую-то чудесную песенку о том, как хорошо жить на свете и как замечательно, что у нее есть такая верная подруга.
– Спи, моя девочка, спи, моя хорошая, – ласково приговаривала ей Женя, поглаживая головку, и сама теперь чувствуя усталость и дремоту. И вскоре они действительно уснули на мягкой и теплой земле, не догадываясь, что скоро их ждет новое испытание.
В кромешной тьме и холоде
Они не знали, сколько прошло времени с тех пор, как они уснули, но только когда проснулись, было почему-то темно.
– Что такое? – встревожилась Женя, – здесь не должно быть никакой темноты.
– Почему? – спросила, потягиваясь, Лиза.
– Ты что, забыла, ведь мы не на Земле.
– И что же, разве здесь не может быть дня и ночи? – беззаботно спросила Лиза.
– Конечно, нет, – ответила девочка, – и здесь всегда светло.
– Тогда почему так стемнело? – спросила Лиза, – может быть, это просто небо затянули тучки, и сейчас пойдет дождь? Ах, как я люблю дождь! Особенно летний, теплый, когда сидишь на окне и вдыхаешь эти удивительные запахи. Ты знаешь, как пахнет земля во время дождя и после него? Я ведь слышу запах каждой травинки, каждого цветочка, каждого деревца! И все эти ароматы смешиваются, и воздух становится настоящим бальзамом.
– Лиза, ты что, – перебила ее Женя, – какие тучи, откуда им тут быть?
– А в чем дело? – все еще беспечно спросила Лиза.
Между тем продолжало темнеть.
– Здесь нет неба, – строго сказала девочка.
– Ой, я же совсем забыла, – воскликнула Кошка, начиная тревожиться, – и правда, здесь же нет неба, тогда что это?
– Нам грозит какая-то новая опасность, – сказала Женя, – но какая, мы не знаем. И главное, мы даже не можем предположить, откуда ее ждать.
Лиза спрыгнула с колен Жени и стояла перед ней, выгнув спину.
– Ничего, – уверенно сказала она, – я хорошо отдохнула, и сумею теперь встретить любую беду.
– Я не сомневаюсь в этом, Лизок, ты же у нас получила титул «Отважной Кошки», но знать бы, оттуда идет эта беда.
Тьма между тем становилась все гуще и гуще.
– Интересно, какое сегодня число? – спросила Женя, – и какой сегодня день? И вообще… что там, на Земле? Папа с мамой, наверное, волнуются.
– Конечно, волнуются, – согласилась Лиза.
– А мы с тобой здесь, в этом непонятном месте, посреди какой-то зловещей тьмы, которой здесь быть не должно.
– Женя, не говори так, мы же сами решили, что прыгнем в Колокольчиковый Колодец, в конце концов, кому-то нужно было это сделать, – сказала Лиза.
– Да я все понимаю, – ответила Женя.
– Ты жалеешь об этом? – снова спросила Лиза.
– Да нет, – ответила девочка, – только мне грустно и, если честно, страшно.
– Мне тоже страшно, – призналась Лиза, – но мы же вместе, и потому нам… ничего не страшно.
Подруги даже засмеялись от этих слов.
Тьма тем временем стала почти непроницаемой, словно глухая ночь опустилась над миром. Но если на Земле даже в глухие ночи все-таки вспыхивают редкие звездочки, или хвост внезапно промелькнувшей кометы озарит ночной небосвод, или крохотный метеорит, прилетев издалека, оставит на темном небе свой яркий след, то здесь темнота была полной. Здесь не было неба, и потому не было небосвода. Здесь не было ни редких звездочек, ни случайных комет, ни крохотных метеоритов.
Тьма опустилась на эту странную землю и словно поглотила ее целиком.
Не раздавалось ни звука.
И в этой таинственной, ватной, опасной тишине их голоса звучали неестественно громко, как удары грома.
– Что нам делать? – шепотом спросила Лиза, взяв Женю за руку.
– Во-первых, иди ко мне на руки, – ответила девочка и посадила Лизу за пазуху, – а теперь, я думаю, нам надо зажечь фонарик Филина Филиппа.
– Ой, как же я забыла, – спохватилась Лиза, – нам же его дала Злата в последнюю ночь перед прыжком и сказала, что это Светлячки поделились с нами своим светящимся веществом.
– Да, да, – прошептала Женя.
Они нашли фонарик и зажгли его, и теперь им стало не так жутко в этой непроглядной тьме.
– Думаю, нам надо идти, – предложила Женя.
– Я готова, – откликнулась Лиза из-за пазухи.
– Не смеши меня, Лизок, – сказала ей девочка, и они вместе залились хохотом. И этот смех как будто отогнал все их страхи, и они уверено зашагали вперед. Фонарик весело горел в этой темноте, освещая им дорогу. Благо, поле было ровным, и потому идти по нему было даже приятно.
Через какое-то время спросила Женя Лизу:
– Слушай, а тебе не кажется, что как будто стало холодать?
– Нет, я этого не чувствую, – ответила довольная Лиза, высовывая голову из-за пазухи. Женя засмеялась.
– Да, ты неплохо устроилась, – сказала она весело, – но ничего, сиди себе, в этой темноте нам лучше держаться именно так. Но знаешь, все-таки холодает.
– Что бы это значило? – спросила Лиза, – неужели опять что-то случится?
– Похоже на то, – ответила девочка, – и еще неизвестно, когда рассеется эта тьма. Только мне становится все холоднее.
– Я тоже стала это чувствовать, – откликнулась Лиза, потрогав лапкой слегка побелевший нос.
Между тем мрак потихоньку стал рассеиваться, и скоро им даже не понадобился фонарик. Их окружали теперь какие-то сиреневые, словно земные предрассветные сумерки, но постепенно растаяли и они. Скоро стало совсем светло, как и прежде, зато сильный холод сковал все вокруг. На Жене было надеты самые обыкновенные джинсы, топик и сверху накинута легкая курточка, и этой одежды теперь было явно недостаточно, чтобы согреться. Лиза хотела спрыгнуть на землю, но Женя не отпустила ее.
