– Ничего, – ответил супруг.
– Как ничего? – удивилась Людмила Львовна, – ты что, ничего не увидел?
– А что я там должен был увидеть? – недоумевал супруг.
– Как что? Шубы. Натуральные шубы, – с восторгом ответила ему жена, – я же сегодня купила тридцать натуральных шуб за сто тридцать тысяч рублей. Они сейчас лежат у нас на кровати.
– Эти крысиные хвосты стоят сто тридцать тысяч? – удивился Борис Ефимович.
– Что ты говоришь? – возмутилась супруга, – какие крысиные хвосты?
– Обыкновенные, – ответил он.
– Я всегда говорила, что ты ничего не понимаешь в натуральных мехах, – заключила она.
– Послушай, что ты меня разыгрываешь? – начал терять терпение Борис Ефимович.
– Это ты меня разыгрываешь, – рассердилась она, – пойдем в спальню.
Они вместе вошли в спальню, и глазам счастливых супругов предстала странная картина. На широкой двуспальной кровати лежали разбросанные в беспорядке крысиные хвосты. Самое удивительное, что на каждом из них была этикетка с указанием: «Хвост крысиный. Натуральный». И даже было указано: «Сеть магазинов и услуг фирмы «Золотой телец».
Людмила Львовна спокойно подошла к кровати и медленно рассмотрела каждый. Сомнений не было, это действительно были крысиные хвосты.
– И ты, в самом деле, отдала за них сто тридцать тысяч? – спросил муж.
– Да, – упавшим голосом ответила Людмила Львовна.
– Ты в своем уме? – поинтересовался Борис Ефимович.
– Я ничего не понимаю, – сказала она, – кто-то меня здорово разыграл, только я не понимаю, кто и как. Я же это не придумала.
И тут она вспомнила, что утром купила газету «Толкучку» со свежими объявлениями.
– Ах, я совсем забыла, надо найти газету, я же сегодня купила свежую «Толкучку».
Она бросилась искать газету.
– Какую «Толкучку»? Ты о чем? Она же выходит по понедельникам и средам, а сегодня воскресенье, – возмутился муж.
– Действительно, – в недоумении остановилась Людмила Львовна, – но я же в самом деле покупала эту газету.
– В самом деле? – с недоверием спросил муж.
– Да вот же она, – обрадовалась она, увидев газету, – на, читай.
– Тогда я ничего не понимаю, – сказал сбитый с толку Борис Ефимович, – завтра же едем туда снова.
На следующий день на своем новом «Лексусе» они отправились к тому магазину, но ни такого отдела, ни даже магазина они не нашли. По этому адресу находилось какое-то скучное чиновничье учреждение, где на них посмотрели с недоверием и выслушали неохотно.
– Ты смотрела дату, которая стояла на газете? – спросил жену чуть погодя Жадовский.
– Нет. Зачем? Она же была свежая, только что купленная в киоске.
– Где она? – со злобой спросил он.
– На заднем сиденье.
Оба обернулись и увидели, что там ничего не было.
Семейная сцена
Борис Ефимович был не просто обескуражен этими событиями, он был почти раздавлен. Ночь прошла беспокойно. О каком сне тут могла быть речь? Борис Ефимович вставал, ходил по дому, пил кофе, снова ложился. Людмила Львовна пила корвалол и рыдала. К утру уснули оба коротким, тревожным и болезненным сном.
Будильник прогремел как набат. Но и утром ничего не изменилось. Надежда на то, что это был дурной сон, не оправдалась. Около кровати валялись все те же крысиные хвосты. Людмила Львовна застонала, увидев их.
– Ты дура, понимаешь, ты сама настоящая дура! – закричал на жену Борис Ефимович, – страшно не то, что в трубу улетели сто тридцать тысяч, а то, что ты со своей инициативой вечно вляпаешься в какое-нибудь дерьмо.
– А-а-а… – застонала на одной ноте Людмила Львовна, – молчи, не говори мне ничего-о-о…
Тут Борис Ефимович словно спохватился:
– К тому часть из них – чужая.
Она зарыдала.
– А если Розе вдруг срочно понадобятся деньги, что мы ей скажем? – не обращая внимания на ее рыдания, спросил он.
– Не знаю-ю-ю…
– Ну ладно, в конце концов, это небольшая сумма, отдадим, – вне себя продолжал кричать он, – но зачем ты вообще брала у нее деньги?
– Ты же знаешь, это ее заначка от мужа, – рыдая, отвечала она, – их ей дает любовник.
– Ах, вот вы какие все, заначки от мужей делаете? – багровея, зарычал он, отстаивая интересы сильной половины человечества, – у тебя, наверное, тоже есть?
И уже почти теряя самообладание, рявкнул:
– И любовник, наверное, тоже имеется? А?
– Я… я… никого у меня нет… я никогда от тебя ничего не скрывала, – пролепетала в ответ сквозь слезы несчастная и обессиленная жена. Если бы она не была сейчас так потрясена случившимся, она бы ответила своему муженьку, что это она вывела его в люди, что это он долгое время сидел у нее на шее и что это благодаря ей он стал таким деловым. Но Людмила Львовна находилась в шоковом состоянии и не была способна на какие-либо решительные действия.
– Ты понимаешь, – немного успокоившись, продолжал Борис Ефимович, – мне именно сейчас нужны деньги. Я вчера говорил с главным архитектором Иннокентием Дмитриевичем, и мне сегодня нужно внести в кассу сорок тысяч за скважину, пятьдесят – за газ. Нам первым начинают бурить скважину, ты понимаешь, дура?
– А почему так дорого? – бессильно спросила она.
– Да потому что у нас будет самый настоящий и глубокий колодец, выложенный бетонными кольцами. И столбы поставят в первую очередь на нашей улице, и в первую очередь именно здесь протянут линию.
Людмила Львовна тяжело вздохнула. Муж продолжал:
– Но самое главное, он мне сегодня устраивает прием у генерального подрядчика.
– Ну и что? – спросила она.
– Как что? Ты что, ничего не понимаешь? – снова багровея, закричал Борис Ефимович.
– Да не кричи ты, – остановила его Людмила Львовна, – он что, такая важная птица? Кто он такой?
– Я еще сам толком ничего не знаю. Знаю только то, что он – то ли генеральный директор то ли президент всего холдинга «Адонирам».
– А зачем же он тогда мелочится на какие-то рядовые работы? – недоуменно спросила Людмила Львовна, – у него что, помощников нет?
– Он курирует особо важные проекты, – так мне объяснил Иннокентий Дмитриевич.
– Значит, мы… такие важные фигуры? – приосанилась Людмила Львовна, вытирая покрасневшие от слез глаза.
– Ты как будто только на свет родилась, – усмехнулся супруг, – у нас же все держится на личных связях!
– И деньгах, – добавила супруга.
– Вот, вот, – согласился он, – и деньгах. Вот ты мне и скажи, где мы сейчас возьмем эти деньги.
