И такая теплота и жалость светились в её глазах, что защемило сердце у Русалки, да так, как еще никогда не щемило. Кивнула она головой.
– Ну пойдем ко мне, вижу, устала ты, да идешь, по всей видимости, издалека.
И пошла Русалка за этой доброй женщиной.
Дни летели за днями. Началась у Русалки новая незнакомая ей жизнь. Домашнее тепло и забота словно отогревали маленькое сердце. Стала Русалка меняться на глазах. Вместо безысходной тоски во взгляде живой огонек появился, удивление и немой вопрос, на который она усилено искала ответ.
Однажды утром женщина с кружкой парного молока зашла к Русалке, которая уже проснулась и расчесывала свои длинные волосы.
– Попей молочка, доченька.
Русалка протянула к ней руки, губы её задрожали, она силилась, она хотела произнести какое-то слово. И еще миг – она произнесла бы их.
Тут бы помолчать женщине, не спугнуть этот порыв, но она шагнула к Русалке, стала гладить её по голове, успокаивать. А когда заглянула в глаза, то увидела все ту же безысходную тоску и печаль. И стало жутко от этого взгляда, словно холодный душ обрушился на самое сердце.
А на другой день ушла Русалка своей дорогой. Места не находила себе та добрая женщина, а потом не выдержала, бросилась за ней следом.
Тем временем пришла Русалка в один большой город, целый день ходила по его улицам, смотрела своими грустными глазами на дома, на людей, на старые и новые улицы.
К вечеру забрела на городской пляж. К этому времени прохлада разгоняет людей по тысячам квартир, которые, словно светлячки, загораются с наступлением сумерек. Она присела на теплый еще песок.
Из воды вышла молодая, красивая женщина. Она была явно не в духе.
– А ну, побирушка, брысь отсюда, а то глаза выцарапаю!
И столько злости было в её словах, что Русалка сначала испугалась и вздрогнула от её голоса. Она и сама не поняла, что случилось с ней, но сердце её забилось по-иному. Медленно поднялась и пошла навстречу женщине.
Она приблизилась к ней, она её никогда не видела, но она её узнавала. Это была её мать. Они, как две капли воды, были похожи друг на друга, только одна была еще ребенком, а другая – уже взрослой женщиной.
Мать тоже не видела дочь, но тоже узнала её сразу. В ее глазах что-то мелькнуло, не свойственное ей, руки и ноги задрожали, но уже через мгновение все прошло, она сделала шаг назад, что-то хотела выкрикнуть.
– Ква! – вместо слов, вырвалось из её груди, – Ква! Ква! Ква!
И женщина с каждым новым криком стала превращаться в зеленую противную жабу. Русалка протянула руки.
– М…, м…, м…., – промычала она, потом разбежалась и прыгнула в воду.
Видели, как к берегу бежала девочка, но в воду шлепнулась небольшая рыбка.
А потом на берегу сидела одинокая женщина. Да, да, та самая из деревни, которая нашла Русалку, видела её встречу с матерью, но опоздала на миг, и потеряла её теперь навсегда.
Прошло время. Я сам видел, как приходит на берег реки одинокая женщина, как подплывает к берегу золотистая рыбка, и они долго-долго смотрят друг на друга.
– Хорошо ли тебе, доченька?
Рыбка открывает и закрывает рот, а из глаз её текут слезы. Я сам видел и теперь уверен, что рыбы тоже плачут, а если кто говорит другое, пусть сходит на тот берег.
Поделили
Шли однажды по лесу заяц и ёж. А день жаркий был. Солнце нещадно палило со своей вышины. Идти друзьям далеко было. В дороге, дело известное, пить хочется особенно. Скоро почувствовали жажду оба. Идут и рассуждают про то, сколько бы холодной воды сейчас каждый из них выпил. Ну а разговор о воде только подогревал жажду. На их беду ни родника, ни лужицы на дороге не было.
А жажда настолько стала нестерпимой, что и идти сил не стало. Но тут, откуда ни возьмись, кувшин с водой. Увидели его друзья одновременно, одновременно и подбежали к нему.
– Сейчас я отопью половину, а потом ты напьешься, – предложил заяц.
– А почему ты сначала, а не я? – проворчал еж.
– Потому что я первый увидел кувшин!
– Нет, я первый его увидел!
– Я первый подбежал к нему!
– Нет, это я первый подбежал к нему!
Одним словом, заспорили, даже чуть не подрались.
– Тогда давай разделим кувшин, – прокричал в запальчивости заяц.
– А как?
– Мне верх, тебе низ.
– Нет, не пойдет так, давай пополам, одна половина тебе, а другая мне.
– А как это сделать?
– Очень просто, палкой расколем пополам, а там разыграем, кому какая половина достанется.
Сказано – сделано. Еж размахнулся палкой, да хрясть по кувшину. Кувшин вдребезги, вода во все стороны. Облизнулись друзья, а делать нечего. Так и поплелись, несолоно хлебавши.
А у вас порой не бывает так? То-то, прежде чем делить да ссориться, подумайте о горшке с водой, а то, не ровен час, с одними черепками останешься!
Ворона и голуби
Голуби парили высоко в небе. Они были прекрасными летунами. Один круг, другой, третий… десятый. И был красив их полет.
А на вершине тополя сидела и скучала одинокая ворона. Она изредка смотрела на паривших в небе голубей и ворчала.
– Чего разлетались? Какая польза от их полетов, одна мука, да и только! Там нет ни крошек, ни мошек, ни воды прозрачной, даже несчастной корочки хлеба не отыщешь.
Наконец, усталые голуби один за другим опустились на крышу сарая. Ворона не выдержала и подлетела к ним.
– Вам больше делать нечего, что ли, как устраивать бестолковые полеты?
Голуби повернули в её сторону головки, но ничего не ответили, а один за другим стали залетать в клетку.
– Ну погодите, оглохли вы в небе, что ли? К вам обращается всеми уважаемая ворона, а вы воротите свои глупые носы.
Вожак подумал и не стал улетать.
– Да нет, мы не оглохли в небе.
– Тогда чего разговаривать не хотите?
– О чем?
– Да вот, я спрашиваю, чего вас по небесам носит бестолку?
– А ты поднимись, и узнаешь сама.
– Была охота, да и подруги засмеют, когда узнают об этом.
– Ну, если так…
Вожак расправил крылья и полетел к своей стае.
Ворона еще поворчала и опять уселась на макушке тополя.
– А чего, стоит и мне разочек попробовать, – подумала она, – вдруг я найду там такое, чего не знала раньше?
Сказано и сделано. Ворона взмахнула крыльями и устремилась ввысь. Один круг, другой, третий… десятый. Она посмотрела на землю и даже охнула. Так высоко не залетала еще ни одна ворона. Она кружила в этой вышине, крутила головой в разные стороны, но ничего интересного для себя не находила. Изрядно устав, ворона опустилась на ветку тополя, проклиная этих бестолковых голубей.
