Наблюдать это зрелище во двор высыпала целая куча жильцов. Замаскированная Леся была, разумеется, тут. Предупрежденная Кирой, она вовсю следила за Раечкой и ее поведением. Девушка держалась спокойно. Без особого злорадства, но с чувством выполненного долга.
Кроме обычных досужих бабок-пенсионерок, во двор вышла и несчастная тетка Констанция, незадачливая сиделка пропавшего Ивана Сергеевича. Она проводила взглядом машину, в которой увозили Глафиру. А потом неожиданно подошла к Раечке. Тут на ее губах появилась слабая улыбка. И она сказала:
— Здравствуй, деточка. Ко мне пришла? Насчет Павлика хочешь узнать?
Раечка немного поколебалась и кивнула:
— Да. Как он?
— Плохо, деточка! В больнице лежит.
— Да что вы!
— Поранили его, бедного моего мальчика!
— Мне так жаль! А… опасно?
— Врачи говорят, опасности для жизни нет. На этот раз повезло. А как оно в другой раз будет, еще неизвестно.
Тетка Констанция вытерла навернувшуюся слезу и добавила:
— А следователь говорит, что Павлику при самом благоприятном раскладе все равно светит от года до трех.
— Ой, не может этого быть!
— Может. Сумку он у старушки какой-то вырвал.
— Ой! Он не мог.
— Мог. И свидетели есть. И сам он признался.
— Но зачем ему это было делать?
— Наверное, деньги срочно понадобились.
И, заметив, что Раечка хочет что-то сказать, тетка Констанция быстро проговорила:
— Только не говори, что я тебя не предупреждала. Павлик мой не годится для порядочной девушки. Это только мой крест. Мне его и нести до могилы. А ты молодая, найдешь себе более подходящего парня.
— Но как же так? Павлик не мог сделать ничего плохого! Он же мне обещал!
— Обещал! — горько воскликнула Констанция. — А знаешь, сколько раз он мне обещал исправиться? Тысячу. Или даже две тысячи. Уже и не вспомню, сколько раз он мне клялся, что это в последний раз. И что?
— Что?
— Ничего не менялось. Нет, моя дорогая девочка. Никто его не исправит. И тюрьма тоже. Он ведь там уже сидел. Или ты не знала?
— Знала, — пролепетала Раечка.
— Вот! Не успел выйти, с тобой познакомиться и снова за старое взялся. Нет уж, зря я радовалась, что он с тобой познакомился. Ничего моего Павлика не изменит. Ни материнская любовь, ни женитьба. Даже дети его не исправят, коли бог даст ему такую милость. Павлику на всех наплевать. Вор, он и есть вор. Вором был, вором, наверное, и помрет.
Разговаривала Констанция исключительно с Раечкой. Но так как природа наградила ее высоким и пронзительным голосом, то слышно ее было хорошо. И Леся, слушая эту полную затаенной горечи речь бедной матери, недоумевала про себя. Павлик — это ведь сын Констанции? Но Павликом, кажется, также зовут и парня Раечки. Того самого, который заезжал за ней к магазину ее отца на мотоцикле и из-за которого Раечка поссорилась с отцом.
И тут Лесю словно током ударило. Не сильно, но так, что все мысли у нее там встряхнулись, а потом вдруг выстроились в идеально ровную шеренгу. А над ними еще забили залпы салюта. Победа! Теперь все стало предельно ясно!
— Нет, не может быть! — прошептала Леся, просто не в силах поверить в такую свою удачу. — Таких совпадений просто не бывает!
Оказывается, тот и другой Павлик — это на самом деле один и тот же Павлик! Сын Констанции, племянник пропавшего Ивана Сергеевича, сосед пропавшего Семена Семеновича и одновременно кавалер дочери Семена Семеновича — Раечки! Вот что главное!
— Господи, да мы нашли настоящего преступника!
Сначала Леся именно так и решила. Но потом припомнила слова Констанции и слегка умерила пыл. К убийству Игорька и исчезновению Ивана Сергеевича этот Павлик явно не имел прямого отношения. Ведь он сидел за решеткой по обвинению в краже сумки у старушки.
— Ну и что такого? — пробормотала Леся. — Пусть этих двоих он не трогал. А вот Семена Семеновича похитить вполне мог. Зачем? А очень просто, по просьбе своей подружки Раечки.
И хотя Лесе не очень-то верилось в подобный поворот сюжета, слишком уж этот Павлик казался ничтожной фигурой, она принялась размышлять и прикидывать. Выходило, что оскорбленная Раечка вполне могла захотеть отомстить отцу. А тут Павлик. Личность весьма темная и сомнительная, да к тому же неоднократно судимая. И пусть сначала Павлик совершал мелкие правонарушения, но ведь юноша рос, формировался, совершенствовался, так сказать, и вполне мог дорасти до более серьезного преступления.
— Дорос, а тут как раз и Раечка с ее богатеньким папочкой подвернулась. Вот молодые люди и смекнули. Если папочка снимет Раечку с довольствия, ей придется худо. И чтобы этого не произошло, папочку нужно заставить изменить свое решение и раскошелиться.
Мысли о том, каким образом Раечка и Павлик собирались заставить Семена Семеновича раскошеливаться, у Леся были самые смутные. Но она полагала, что такой изобретательной и энергичной девушке, как Раечка, не составит труда придумать какой-нибудь стоящий способ и выколотить из папочки кругленькую сумму наличных.
— А могли и просто его прикончить. Б-р-р… Вот жуть какая! Родная дочь! На отца! Да еще этот Павлик!
Немного смущало Лесю то обстоятельство, что Павлик, будучи уже почти богатым человеком (вряд ли Семен Семенович стал бы долго упираться, жить всем хочется), спер у старушки ее сумку с грошовой пенсией.
Но и этому нашлось вполне логичное объяснение. Да еще из классики. Леся осталась им вполне довольна.
— Вот и Шура Балаганов попался на краже кошелька у какой-то гражданки в трамвае. А ведь Бендер ему в тот момент уже вручил кругленькую сумму. И красть у Шуры никакого смысла не было. Но он все равно украл. А почему? А потому, что привычка — это вторая натура. Вот и Павлик украл. Может быть, ему и не нужно уже было. А все равно украл.
И Леся помчалась докладывать Кире.
— Значит, Раечка познакомилась со своим Павликом во дворе дома своего отца.
— Да. Наверное, приходила навестить папу, братиков или бабушку. И познакомилась.
— Не самый лучший вариант для богатой наследницы, — покачала головой Кира. — Павлик этот — паршивая овца? Я правильно разобралась в ситуации?
— Не только паршивая овца, но и родственник Ивана Сергеевича. Тоже, между прочим, пропавшего. Одна инвалидная коляска после него и осталась!
Кира присвистнула:
— Ишь как все завертелось!
— Но допросить Павлика мы сейчас не сможем. Он находится за решеткой.
— Это обидно.
— Зато Раечка на свободе. С нее и спрос!
— И где она сейчас?
— Как где? В квартире своего отца.
