Было уже поздно. Милые, добросердечные детишки сидели по домам и смотрели «Спокойной ночи». Рядом с Игорем стояла бабуля, регулярно торговавшая в переходе метро пакетиками с домашней малосольной капусткой, несмотря на то что ее все время гоняла милиция.
– Милок! Твои, что ль, котята? – спросила она.
– Нет, нашел. Жалко же…
– Давай я постою. Раздам в добрые руки. У меня-то скорее возьмут. Я же старенькая. А ты, вон, с цветами… Небось к жене спешишь или к невесте?
– К невесте! – соврал Игорь.
– Ты мне это, рублик-то дай, за труды, а то ноги-то – не железные. Болят. Колени болят. А за рублик я твоих котят быстро пристрою! Завтра с утра встану и раздам. На ночь, не волнуйся, к себе заберу, не дам замерзнуть.
Игорь достал из кармана последний рубль, который ему выделила Лариса на неделю. Бабуля забрала коробку.
– Иди с богом, будь спокоен!
Игорь вернулся домой практически счастливым. Он рассказал Ларисе, что нашел котят, что вышел в переход, передал их бабуле, которая завтра же раздаст их в добрые руки. Ему хотелось, чтобы Лариса умилилась, восхитилась, порадовалась за несчастных брошенных котят. Но она только хмыкнула.
– А что ты хмыкаешь? Что? – вдруг завелся Игорь.
– Ничего, – Лариса поставила цветы в вазу. – Не будет она их раздавать. Утопит или подбросит в другой подъезд в лучшем случае. Не будет она стоять с коробкой. А если и будет, то за деньги.
– Я ей рубль дал!
– Понятно…
Лариса умолкла и молчала весь вечер. Игорь же разбирался с собственными чувствами. Он сделал для котят все, что мог. А то, что потом с ними будет, – так это не его забота. Ну нет, бабуля не такая! Не станет она выбрасывать котят в ближайшей подворотне. Хорошая бабуля…
Следующим вечером Игорь шел домой, прислушиваясь к каждому писку. Но ни бабули в подземном переходе, ни коробки на помойке не нашел. В подъезде тоже было тихо. Значит, бабуля поехала на Птичий рынок и рубль свой честно отработала. Ну, и кто был прав?
– Людям надо верить, – объявил он Ларисе. Та все еще играла в молчанку, так и не простив ему отданный рубль.
На следующий день Игорь напился уже к обеду. Сам не понял, как это получилось. Развезло буквально с полбутылки. Закуски не нашлось, вот и поплыл.
Домой шел медленно, преодолевая тошноту, дышал носом. И в подъезде услышал писк. Подумал, что почудилось, показалось. Но нет – под лестницей стояла коробка с котятами. Игорь сграбастал коробку и пошел в переход. Там стояла та же бабуля, продавая аккуратный мешочек с квашеной капустой дамочке.
– Вот, – он поставил перед ней коробку.
– Милок, ты что, котятами размножаешься? Лучше бы детишками размножался, – поохала бабуля.
Игорь молча выдал ей рубль, который спрятал во внутренний карман пиджака. В мастерстве делать нычки он поднаторел не хуже Ларисы. И ушел. Правда, обернулся – ему вдруг показалась знакомой и коробка, и котята, сидящие в ней. Но лишь на мгновение. Игорь уже не думал про себя как про героя – хотелось побыстрее добраться домой и лечь.
– Опять котят подбросили, – сообщил он Ларисе.
– И ты опять отнес их бабке?
– Да.
– И дал ей рубль?
– Откуда ты знаешь?
– Ты взял из «свадебных» денег…
Лариса завела специальную шкатулку, в которую складывала «свадебные» деньги – копила.
– Да, взял! Имею право! Не нравится – можешь не выходить за меня замуж!
Игорь пошел в спальню и тут же уснул. Радовался, что в доме тихо – никто не плачет и не скандалит.
Конечно, свадьба была. Они с Ларисой и Сашка Комаровский с подругой Ларисы – Наташей – с красными лентами «Свидетель» поперек груди. Игорь помнил, что ему все указывали – куда идти, где стоять, что делать… Сюда, туда, заходите, кольцо взять, расписаться там, куда указывает указка, взять букет у невесты, отдать букет, встать, можете поцеловать, стойте, поздравьте, выходите…
Он находился в прострации. Ему даже это нравилось – за него все решали. Водили, отводили, усаживали, укладывали. Счастливое, можно сказать, было время! Он был постоянно пьян. Причем на законных основаниях. Но долго так продолжаться не могло.
Игорь помнил прекрасно один момент. Открыл утром глаза и увидел в углу, рядом со шкафом, что-то черное и большое, похожее на гроб. Тут, конечно, он пообещал себе заканчивать с затянувшейся гулянкой. Допился до глюков! Игорь закрыл глаза, снова открыл, но черный гроб не исчез – стоял, прислоненный к шкафу.
Он повернул голову – рядом, чуть подхрапывая, спала Лариса, уже на правах жены, уверенно заняв бо́льшую часть кровати. До этого устраивалась на самом краешке и, насколько помнил Игорь, не храпела.
– Что это? – Игорь достаточно резко ее толкнул в спину.
– Где? – Лариса испуганно села.
– Вот это! – Он показал на черный чехол в углу.
– Виолончель, – ответила Лариса, снова легла и повернулась на другой бок.
– Откуда здесь виолончель? – Игорь снова ее пихнул. Он было подумал, что в пьяном угаре умудрился купить виолончель.
– Я принесла, – ответила Лариса.
Она всегда прямо и четко отвечала на поставленные вопросы. Игоря это поначалу умиляло, но очень быстро стало раздражать. Он что – должен у нее интервью брать? Наводящие вопросы задавать? Сама рассказать не может?
«Что это?» – «Виолончель». – «Откуда?» – «Принесла».
– Зачем принесла? – Игорь старался держать себя в руках, хотя в голове звонили колокола на разные лады.
– Так я же теперь здесь жить буду. – Она все еще надеялась хоть немного поспать.
– Лариса, ты издеваешься? Можешь нормально все объяснить?
– Что объяснить? – Она искренне не понимала, с чего вдруг он начал орать.
– Откуда у тебя виолончель? Ты играешь?
– Да, играю. – Теперь уже Лариса смотрела на Игоря с недоумением и легким испугом. Зачем нужна виолончель, если не играешь?
– Ты в детстве занималась? – Игорь решил, что инструмент – память о детстве. Оставляют же пианино, на котором давно никто не играет. Ради детей и внуков. Или когда жалко отдавать – инструмент старый, еще бабкин там или вовсе от прабабки достался.
– Конечно, занималась, – ответила Лариса.
Игорь замычал в ярости.
– Сейчас ты играешь? – сдерживаясь из последних сил, спросил он. Неужели и так непонятно: он просыпается после свадьбы и первое, что видит в спальне, – виолончель, футляр от которой принял за гроб. У него похмелье, тяжелое. Можно объяснить, откуда в его спальне появилась виолончель?
– Играю, конечно. Что ты вдруг злым стал? – Лариса проснулась окончательно.
