Роб завороженно застыл, чувствуя, что наблюдает что-то куда более личное, чем если бы просто увидел эту женщину обнаженной. И тут он внезапно осознал, что глаза его уже не закрыты и то, что он видит, не плод его воображения. Что он творит! Подсматривает за голой женщиной!
«Прекрати! Сейчас же!» – мысленно приказал он себе и шагнул назад. Но не успел Роб отойти от лагеря на несколько метров, как на тропинке перед ним возникла Онор – бледная, с широко раскрытыми глазами, прижимающая к груди полотенце.
– Понравилось шоу? – спросила она обвиняющим тоном.
Онор смотрела Робу в глаза, стараясь не обращать внимания на сверкающие под луной капли воды на его коже и в волосах, на его густые ресницы. Она понимала, что у него сейчас есть два варианта действий: трусливо все отрицать или повести себя как настоящий мужчина.
Успокаивающе выставив перед собой руки, Роб тоже смотрел ей в глаза, хотя Онор стояла перед ним почти голая.
– Вы очень красивая. Я не хотел подсматривать за вами.
– Врете! – Она все еще сердилась на него. – Или хотите сказать, что у вас нашлось срочное дело как раз там, где я мылась?
– Я прошу прощения за то, что приплыл ночью на остров. Я не ожидал, что вы будете мыться в такое время.
Онор покраснела от злости:
– Вы должны сейчас спать!
– Вы тоже.
Бесило вовсе не то, что Роб застал ее голой – ее тело видели многие люди, и не все из них были врачами. Онор сердилась, потому что этот человек предал только-только завоеванное им доверие.
– Как вам теперь доверять? Вы шпионили за мной.
Но взгляд его был искренним. Роб шагнул к ней и замер, когда она отшатнулась.
– Ваше купание – такая же естественная часть жизни этого острова, как и гнездование птиц.
– Легко вам говорить. Это не вы только что сверкали голой задницей.
Роб еле сдержал улыбку, понимая, что Онор воспримет ее как оскорбление.
Она крепче прижала полотенце к груди и приказала:
– Вон из моего лагеря!
Роб включил обаяние на полную катушку, склонил голову набок и произнес голосом, напоминающим растопленный шоколад:
– Да ладно вам. Это была ошибка. Я же извинился.
– Интересно, этот успокаивающий тон вашего голоса действует на всех подряд или только на женщин?
Судя по взгляду, который кинул в ответ Роб, Онор сильно его задела.
– В основном на женщин.
– Ах вы, самолюби…
– Мы можем считать произошедшее нормальной мужской реакцией на красивую нагую женщину? – перебил ее Далтон.
Он уже второй раз назвал ее красивой!
– Лесть вам не поможет. Я знаю, как теперь выгляжу. И еще я знаю, что мои шрамы – это не я, они не изменили мою сущность. – Эти слова были адресованы ей самой, а не собеседнику.
Она крепче вцепилась пальцами в полотенце на груди.
– Они ничего не изменили в вас.
Онор ахнула и указала в сторону океана:
– Убирайтесь с моего острова!
Роб рассмеялся:
– Смотрите на вещи проще.
– Хотите сказать, что вовсе не замечаете моих шрамов? – с вызовом спросила она.
И когда только Далтон успел подойти ближе? Теперь он стоял рядом, глядя на Онор с высоты своего роста.
– Честно? Замечаю. Но вовсе не потому, как вам кажется. Что бы вы обо мне ни думали, я не полный придурок. Я обращаю внимание на ваши шрамы, потому что они причиняют вам такую боль и потому что именно из-за них вы тут, на острове, – я это понимаю. Они тревожат меня, потому что причиняют беспокойство вам.
Целых четыре года Онор пыталась научиться любить эти шрамы.
– Они вовсе не беспокоят меня. – Она повысила голос и вздернула подбородок, тяжело дыша. – Это касается лишь меня и…
Нет, она не собирается откровенничать с этим типом. И вообще ни с кем.
Внезапно Онор осознала, что стоит почти обнаженной перед полностью одетым мужчиной. Она повернулась, зашагала обратно в лагерь и лишь в последнюю секунду вспомнила, что сзади не прикрыта полотенцем. Роб шел следом, но, как ни странно, Онор не испытывала перед ним стеснения или страха. В глубине души она понимала, что этот мужчина не причинит ей вреда. По крайней мере, физического.
– Пока вы не почините ваш катер, мы будем сохранять дистанцию между собой.
– В этом нет необходимости. Я уже видел вас без одежды – подумаешь! Сегодня на пляже бикини почти не прикрывало ваше тело, но я ведь не затащил вас в дюны, так ведь?
Она лишь скользнула по Робу взглядом.
– Ах так! Ну ладно! – Он стянул с себя шорты.
Онор резко отвернулась:
– Что вы делаете, черт побери?
– Пытаюсь сравнять счет. Я уже видел вас голой. Теперь вы можете посмотреть на меня. Я не возражаю.
– Не хочу я на вас смотреть! – воскликнула Онор, а внутренний голос укорил ее: «Обманщица!»
Но это же просто курам на смех! Не будет она поворачиваться!
– Нам что, по двенадцать лет?
– Ладно. – Его голос прозвучал приглушенно, потому что Роб в этот момент стягивал с себя футболку. – Все. Я голый. Давайте, взгляните на меня!
Онор почувствовала, что закипает от гнева.
– Сейчас же оденьтесь, Роб!
Она ожидала услышать, как тот снова натягивает одежду, но ответом ей была тишина. Повернув голову вполоборота, но по-прежнему не глядя на собеседника, Онор спросила:
– В чем дело?
– Вы назвали меня Робом. – По голосу было понятно, что он улыбается.
– Ну и что?
– Так обращаются ко мне мои друзья.
– Пожалуйста, оденьтесь!
– Я оденусь, если оденетесь вы.
– Что ж, тогда берегитесь песчаных клещей. Замучаетесь потом их вытаскивать из складок кожи.
Она раздраженно прикрыла полотенцем свой тыл, нырнула в палатку и рывком закрыла застежку-молнию на входе, что на этом острове означало: «Не беспокоить!»
Прошло несколько мучительно долгих минут, пока Роб наконец не ушел, но еще не скоро Онор удалось заснуть.
Глава 4
Следующим утром Роба нигде не было видно. Онор гадала, куда же он подевался после того, как она уединилась в палатке.
Черт бы побрал этого типа! Не пробыв на острове и суток, он уже нарушил привычный ход вещей. Сегодня Онор проснулась на несколько часов позже, чем обычно, хотя всегда вставала с рассветом.
Ее ждала работа.
Ворча, Онор натянула поверх нательного белья обрезанные до колен джинсы и топ на бретельках, щедро намазала кожу солнцезащитным лосьоном, обула удобные теннисные туфли и выбралась из палатки. Взяв из припасов батончик мюсли и бутылку воды, а также захватив со стола полевой дневник, Онор направилась к внутренней лагуне.
