Он ткнул в нее пальцем:
– Стыд и позор в том, что твоя работа – твоя дурацкая, бесценная работа – была для тебя важнее, чем я, чем наши отношения и семья. Поэтому мы и не смогли создать настоящую семью. – Старое раздражение охватило его. И боль, которая всегда этому сопутствовала. – Что такого важного в твоей работе? Что в ней такого, кроме пустоты и легковесности? Едва ли можно назвать ее жизненно важной!
Глаза Каро метали в него огненные стрелы.
– Что? Ты хочешь сказать – не в пример твоей работе?
Джек отвернулся и взъерошил волосы, пытаясь обуздать собственный гнев. Потом снова посмотрел на Каро:
– Ты ведь чем занимаешься? Ты продаешь безделушки богатым людям, которым некуда девать время и деньги.
– А ты ищешь вещи, которые эти богачи потеряли? Или ты занят высокими материями, спасаешь жизни и сеешь мир и гармонию на земле?
– Сейчас моя работа в том, чтобы спасти твою зад ницу! – огрызнулся он.
– Пока что не спас!
Они уставились друг на друга, тяжело дыша.
– Если бы люди, такие, как я, не относились ответственно к своей работе, то вы, мистер Зазнайка, остались бы без работы.
Не в бровь, а в глаз.
– Работа не всегда выполняет важную функцию в обществе. Иногда работа – это люди, которые этой работой заняты. – Она прижала руку к груди, стараясь овладеть собой. – Моя работа – это то, чего я добилась собственными усилиями. Против желания отца, невзирая на его недовольство и осуждение, в университете я стала изучать те предметы, которые выбрала сама.
Она выбрала историю искусств, а не трастовое право и бизнес-менеджмент – то, чего от нее требовал отец. Он уготовил ей другую карьеру: управлять траст-фондом, учрежденным им в память о ее матери. Ее отказ он не принимал всерьез.
– Моя работа, – продолжала Каро, – дала мне возможность арендовать квартиру и жить той жизнью, которую я выбрала. Какое ты имеешь право принижать это? Моя работа дала мне независимость, свободу и средства…
– Понимаю, тебе была нужна независимость от отца. – Ярость душила его. – Но от меня-то тебе этого не нужно было. Я не похож на твоего отца.
– Ты – в точности он!
В ее голосе было столько ярости, что он даже сделал шаг назад. Во рту у Джека пересохло. Она ошибается. Он абсолютно не похож на ее отца.
– Ты хотел контролировать меня не меньше, чем он. То, чего хотела я, тебя абсолютно не интересовало. Только то, чего хотел ты, имело значение! Тебе не нужна была жена! Тебе нужна… племенная кобыла!
Обвинение вылетело у нее изо рта словно картечь. Джек смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Дышать стало нечем. Неужели она сказала это всерьез? Не может быть. Она просто хочет возложить вину на него. Она не могла так считать пять лет назад.
Дверь в комнату резко распахнулась – на пороге стояла Барбара с искаженным от негодования лицом.
– Я не позволю вам кричать на Каро!
Не позволит… ему? Это Каро кричит как ненормальная.
– Пойдем, дорогая. Сегодня поспишь у меня.
Она прошла мимо Джека, взяла Каро за руку и потянула к двери, бросив на Джека злой взгляд.
А Каро вообще на него не посмотрела. Он открыл рот, чтобы попросить ее не уходить.
Но зачем? Он закрыл рот и сжал кулаки. Сердце гулко стучало.
– Господи, Каро… – услышал он голос Барбары из коридора, – и в этом ты собралась спать, чтобы завлечь мужчину? Никуда не годится.
Джек едва не заорал, что с Каро все в порядке, она выглядит, как обычно, восхитительно.
Он повалился в кресло, виски пульсировали, грудь пылала огнем.
«Тебе нужна племенная кобыла!»
Выходит, вот какой кошмар скрывается за ее спокойствием и выдержкой! Она на самом деле так думала? И это он заставил ее так думать?
– Милая, как ты себя чувствуешь?
Каро смогла улыбнуться:
– Глупо вышло. Я впервые так орала на Джека.
Барбара села на кровать:
– Если бы это исходило от кого-то еще, я бы не удивилась, но ты… ты всегда была непонятным существом.
– Непонятным?
– Ну, ты хорошо владела собой, была очень сдержанная. Ты старалась избегать ссор. Было трудно понять, что ты на самом деле чувствуешь.
Каро тоже села:
– Прости.
– О, я знаю, что ты просто сорвалась. К тому же тебе, надеюсь, стало легче.
Каро потерла лоб:
– От такого срыва легче не становится.
– Значит, у вас с Джеком отношения не налаживаются?
Каро вспомнила, что, несмотря на ссору, они с Джеком должны играть свои роли, и пожала плечами:
– Этой ссоре уже пять лет.
– Ну, тогда ему не помешает провести ночь одному и одуматься. А теперь залезай в постель. Утро вечера мудренее. После хорошего сна все будет выглядеть не так мрачно.
– Ты уверена, что я тебя не обременю?
– Нисколько.
Каро легла под одеяло. Перед тем как погас свет, она заметила сумочку-клатч Барбары на туалетном столике напротив кровати у стены.
Решение было принято моментально. С замиранием сердца она лежала в темноте, не двигаясь, и ждала, когда Барбара заснет.
Казалось, прошла вечность, прежде чем медленное, размеренное дыхание Барбары уверило Каро, что та заснула. Как можно тише и осторожнее Каро вылезла из-под одеяла и пару минут постояла у кровати. Барбара не шевелилась.
Тогда она обогнула кровать и подошла к туалету. Протянув руку, Каро чуть не опрокинула лак для волос. Во рту от страха пересохло. Каро замерла, осторожно протянула руку и нащупала клатч. Сердце стучало так громко, что наверняка разбудило Барбару. Каро открыла клатч и сунула внутрь пальцы. В эту же секунду зажегся свет на тумбочке у кровати.
– Каро, что ты делаешь?
Каро боялась повернуться. Если она повернется, то по ее лицу Барбара все поймет. Но… табакерки внутри сумочки нет!
– Я… я искала таблетку от головной боли. – Она повернулась и поморщилась, словно ей было не очень хорошо.
– Вот, держи. – Барабара достала таблетку из пузырька на тумбочке и протянула ей вместе со стаканом воды.
Ничего не оставалось, как выпить таблетку, хотя голова у нее не болела.
– Спасибо. Прости, что я тебе разбудила.
Каро снова улеглась. Да уж, стащить что-нибудь – это не по ее части.
Интересно, спит ли Джек в соседней комнате? А что было бы, останься она с ним? Была бы у них бурная любовная ночь?
От этой мысли по всему телу пробежали мурашки.
