– Зачем ты мне об этом рассказываешь? – Она, казалось, затаила дыхание, повернула лицо к солнцу, не открывая глаз, словно боялась потерять воображаемую картину.
– Потому что они научились доверять, Джинни, – сказал он тихо. – А поскольку доверяют друг другу, они и радуются вместе, могут и есть, и охотиться, и плавать вместе. Пока лежал на этой скале сегодня утром и наблюдал за ними, я понял, как разделил мою жизнь. Как тебе было больно в прошлом ощущать этот разделение, а тут еще я. Я обидел тебя, Джинни, прости.
Ему стало трудно говорить. Сколько зависело от этого момента!
– А теперь, Джинни, о замке. Он твой, – подчеркнул Аласдер. – Ты знаешь, что единственный способ получить на него права – жениться на тебе, как положено, поэтому мне остается только честно заявить об этом. Ты должна знать, что я хочу жениться на тебе, независимо от того, чем ты будешь заниматься. Если захочешь продать замок и увезти собак в Европу, я соглашусь на это. Но только если ты разделишь со мной свою жизнь, позволишь мне взять тебя за руку и плыть рядом с тобой.
Она все еще не открывала глаз. Он посмотрел ей в лицо и увидел, что уголок ее рта едва заметно подергивается. Отвращение? Гнев?
– Ты хочешь, чтобы я плыла? – спросила она наконец.
– Со мной.
– В ручье? Ты сошел с ума. Там же холодно.
Это подергивание означало смех. Смех!
– В переносном смысле, – проговорил он со всем достоинством, на какое был способен.
– Так ты не хочешь по-настоящему плыть со мной?
– Если захочешь поплавать, я с тобой, – героически заявил он, и ее губы снова задрожали.
– В килте?
– Если попросишь.
– За замок, – задумчиво проговорила она, и он не выдержал.
– Джинни, открой глаза.
– Я все еще наблюдаю за выдрами. Они веселятся.
– Пусть веселятся.
– А ты хочешь выпить со мной моего виски.
– Каюсь, хочу. И собак. Я хочу быть хозяином твоих собак вместе с тобой.
– Я могу захотеть и большего.
– Ладно. – Он был готов согласиться на все что угодно. На все. – Но может быть, стоит найти собак поумнее? – поинтересовался он вежливо, а потом еще более вежливо: – И может быть, родить ребенка или двух?
Снова подрагивание губ.
– Дети! У тебя? Ты же будешь тридцать дней в году отсутствовать в замке?
– Я уже подумал об этом. Джинни, мне необходимо, чтобы ты сопровождала меня во всех поездках. Замок – наш дом, если ты захочешь здесь остаться, но мне нужно будет уезжать. Ты сможешь сопровождать меня?
– Ты хочешь сказать – плавать плотиком?
– Это настоящая честь для меня, обезопасить тебя от всех скал и течений. Но теперь я смотрю в будущее, Джинни, и не вижу никаких подводных течений. Если ты согласишься жить со мной и дальше, если мы найдем в себе силы доверять друг другу, я не вижу ни одной скалы на нашем пути. А сейчас я готов взлететь.
– Взлететь?
– Ну да, а если ты действительно хочешь научиться летать, помимо выпечки песочного печенья, то полеты – это тоже вариант. Джинни, последние дни я занимался несколькими проблемами сразу. Я тебе все объясню потом, со всеми интересующими тебя деталями, но, если коротко, дело обстоит так. Лучший друг Эйлин в компании предал ее доверие, навлек настоящий юридический и финансовый кошмар. Вот почему я уехал в такой спешке. Некоторое время я думал, что компания не выживет, но потом предпринял серьезные шаги, и сегодня утром было получено юридическое признание, что мы выжили. Инсайдерные торговые операции с ценными бумагами, которыми занимался Дон, признаны его ответственностью, а не компании. Нам придется урезать расходы и совместить некоторые должности.
– Что ты имеешь в виду?
– Например, твою должность. – Он хотел обнять ее. Ему пришлось предпринять сверхусилие, чтобы не сделать этого, поскольку нужно было сохранять самоконтроль. Столько еще нужно сказать прямо сейчас.
– Может, наберешься смелости и попробуешь сыграть новую роль? Не Джинни Макбрайд, жены Аласдера. Может быть, роль Джинни Макбрайд, пилота и партнера? Тебе придется учиться, много учиться, тебе это понравится?
– Учиться?
– Учиться летать. Если это твоя мечта, Джинни, почему бы тебе ее не осуществить.
– Ты будешь учить меня летать? – Она широко распахнула глаза.
– Нет, – быстро уточнил он. – Я буду сидеть в пассажирском кресле с закрытыми глазами. Это не слишком хороший вид для учителя. Но мы найдем кого-нибудь, кто будет тебя учить, и, если ты будешь летать, я с тобой. Доверие. Доверие во всем.
Она покачала головой, потеряв дар речи от удивления, и он с трудом продолжил, несмотря на то что сейчас хотел поцеловать ее, тем не менее пришлось продолжать. «Не обмани ее ожиданий, – призывал он себя. – Скажи все как есть!»
– Это не ради замка, Джинни, любимая, – сказал он нежно, но настойчиво. – Если ты согласишься, это только ради нас и навсегда. Для нас, ради нашей радости. Джинни Макбрайд, я люблю тебя. И что бы ты ни сказала и ни сделала сейчас, это не изменится, я люблю тебя, что бы ты ни решила. И еще я хочу попросить. Джинни, давай мы снова произнесем свадебные клятвы, но на этот раз по-настоящему, чтобы они запомнились нам на всю оставшуюся жизнь.
Наступило долгое, долгое молчание. Она заморгала на солнце. Ее взгляд был полон немого вопроса, и он стал догадываться о чем.
– Ты мне доверяешь, – сказала она наконец. – И в хорошем и в плохом?
– Я могу попытаться защитить.
– Никакой защиты. Только доверие.
– Ладно, – смиренно согласился он. – Сначала доверие.
– Насчет полетов – это правда?
– Насчет полетов – правда. – И он честно добавил: – Но если ты соберешься летать, это означает, что твоя любовь к земле не слишком сильна.
– Трус.
– Предпочитаю быть цыпленком, а не мертвой курицей.
Она снова ухмыльнулась:
– Не могу представить лорда Данкерна в виде мертвой курицы.
– И ты не должна считать лорда Данкерна полной тряпкой, – согласился он. – Я попытаюсь тебе помочь, но сделаю все, чтобы ты могла летать свободно, вертолет не в счет. Любые твои желания, скажи только слово. А пока, если хочешь узнать какие-то детали о компании, просто спрашивай, Джинни. Я думал, наблюдая за выдрами…
– А ты уверен, что это были выдры?
– Естественно, выдры, Джинни. Я действительно хочу разделить с тобой свою жизнь. Если ты доверяешь мне, конечно. Если позволишь любить тебя.
– И видеть невидимых выдр? И помогать мне летать?
– Да. Да, да, да!
Снова наступило молчание, еще более долгое, чем раньше. Весь мир, казалось, затаил дыхание. Эта хрупкая женщина, эта искрометная, удивительная Джинни держала его сердце в своих руках.
