– Петр Тимофеев… – повторила женщина с каким-то странным выражением. – Значит, и правда портрет!
– Что? – непонимающе переспросила Вера Сергеевна.
– Да на портрет чары были наложены – злобные, проклинающие чары, – пояснила целительница. – Забери портрет у мужа и мне отдай – я с него порчу сниму.
– И тогда мой сын выздоровеет? – с надеждой спросила Вера Сергеевна.
– Конечно, – улыбнулась незнакомка. – Да еще я тебе отвар дам целебный. Зелье чудодейственное! Как только сын его выпьет – все кончится!
– Пожалуйста, помогите! Я вам заплачу, заплачу, сколько бы это ни стоило!
– Деньги свои себе оставь, пригодятся на похороны, – ответила женщина.
– Что?! – покачнулась Вера Сергеевна. – Что вы сказали?! На какие похороны, господи?!
– Похороны?! – изумилась незнакомка. – Послышалось тебе. Я сказала: «Деньги свои себе оставь, пригодятся, схорони!» Схорони – значит спрячь. Поняла?
– Да, – нервно провела рукой по лбу Вера Сергеевна. – А когда я смогу это зелье у вас забрать?
– Да хоть сейчас, – ответила незнакомка и похлопала по сумке, висевшей у нее через плечо.
Вера Сергеевна растерянно моргнула. Вроде бы только что этой сумки вообще не было…
– А вы что, лекарство с собой носите? – удивилась она.
– А как же? – усмехнулась женщина. – Я ведь целительница, все мои целебные средства всегда при мне. Порча дело такое, с ней медлить нельзя! А теперь мужу позвони, спроси, куда он портрет спрятал.
Вера Сергеевна хлопнула глазами и достала из сумки телефон. Набрала номер…
– Петя, – пробормотала она, – скажи, пожалуйста, ты куда дел портрет?
– Спрятал, – ответил муж. – А что?
– Ты понимаешь… – начала Вера Сергеевна и запнулась. Она хотела рассказать про то, что портрет нужен женщине, которая снимает порчу, но вместо этого проговорила: – Васька везде этот портрет ищет, всю квартиру вверх дном перевернул. Отдай ты ему этот портрет, Петр Тимофеев! Отдай!
«Странно… почему я назвала мужа Петром Тимофеевым? Почему мой голос звучал так странно?!» – подумала Вера Сергеевна да тотчас и забыла об этом.
Какое-то мгновение ее муж молчал, потом сказал:
– Я его спрятал на антресолях, за коробками.
– Хорошо, – сказала Вера Сергеевна и нажала на кнопку сброса.
– Хорошо, – повторила целительница, улыбнувшись. – А теперь пойдем к тебе домой. Портрет искать и сына лекарством поить.
Вера Сергеевна сто или тысячу раз слышала о том, что незнакомых людей нельзя приглашать в свой дом. И такая здравая мысль даже мелькнула у нее, однако… однако тут же улетучилась неведомо куда.
Они вошли в подъезд, поднялись по лестнице, Вера Сергеевна отперла замок – и ахнула. Она, может быть, даже упала бы, если бы целительница не поддержала ее под руку.
В квартире царил жуткий, невообразимый кавардак! Все, что можно было сбросить с полок, было сброшено, все, что можно было выкинуть из шкафов, – выкинуто. Осколки, обрывки, клочья…
– Ой, мамочки… – простонала Вера Сергеевна. – Кто это… кто это сделал?!
С кухни раздался ужасный грохот. Вера Сергеевна бросилась туда и увидела сына, который выгребал из кухонной плиты сковородки и крышки.
Все вокруг было усеяно рассыпанной крупой и заметено мукой.
– Васенька! – простонала Вера Сергеевна.
– Хватит! – рявкнула целительница. – Не там ищешь, Василиск!
«Василиск? – изумилась Вера Сергеевна. – Нет, наверное, мне послышалось! Наверное, она сказала – Васька».
Между тем целительница резко махнула рукой, и то, что было раскидано, разбросано, расшвыряно, – все это каким-то неведомым образом вернулось на свои места. Взвился черный вихрь – и квартира сделалась такой же чистой, как была утром, когда Вера Сергеевна уходила.
– Где портрет спрятан? – повернулась целительница к Вере Сергеевне. – Где?!
Та молча ткнула пальцем вверх, где находились антресоли.
Гостья вскинула руку – дверцы раскрылись, и на пол посыпались старые коробки от кухонного комбайна, электрочайника, скороварки, кофемолки…
С антресолей вывалилось все… кроме старого холста. Просто потому, что его там не было.
– Странно, – сказала Вера Сергеевна, – Петя же сказал, что…
– Обманул нас Петр Тимофеев, – медленно проговорила целительница. – Да ладно, черт с ним, с портретом. Главное, чтобы Василиск зелье выпил. Не выпьет – совсем худо будет. Поняла?!
Черные глаза целительницы словно бы вонзились в глаза Веры Сергеевны, и у той перехватило дыхание. Она только и могла что кивнуть, понимая, что обязательно должна заставить Василиска… то есть Ваську, выпить лекарство.
Потом в руках у нее оказалась бутылочка темного стекла. Она и не заметила, когда взяла лекарство у целительницы.
А где, где она сама?..
Вера Сергеевна растерянно оглянулась.
Никакой целительницы рядом не было. В углу стоял сын и смотрел на нее, сузив глаза.
– Василиск… то есть Васенька, – ласково позвала Вера Сергеевна. – Давай лекарство выпьем, миленький…
Щелкнул замок, в коридор ворвался Тимофеев-старший.
– Петя! – вскричала Вера Сергеевна возмущенно. – Где портрет?! Мы его не нашли!
– Вот он, – ответил Тимофеев, похлопав по портфелю, который держал в руке.
У сына лютым желтым блеском сверкнули глаза, он содрогнулся и зашипел, словно кот.
– Ему надо скорей выпить лекарство! – воскликнула Вера Сергеевна и открутила пробку на бутылочке.
Тимофеев настороженно смотрел на жену.
Он сам не мог понять, почему вдруг сорвался с работы и примчался домой после разговора с женой по телефону. Его напугало это обращение – Петр Тимофеев… И вообще это был не голос жены! Он только не мог понять, где раньше слышал его. Однако сейчас, при взгляде на бутылочку темного стекла, которую держала в руках Вера Сергеевна, Тимофеев-старший вспомнил, кому принадлежал чужой голос!
Он принадлежал женщине, которая уводила его на кладбище, которая пыталась уложить его в могилу предка – другого Петра Тимофеева… Это был голос ведьмы Ульяны, поклявшейся отомстить ему во что бы то ни стало!
Вера Сергеевна осторожно поднесла горлышко бутылочки к губам неподвижно стоявшего сына.
Портфель задрожал в руках Тимофеева, словно портрет, который был там спрятан, затрясся от страха, и Петр Васильевич вдруг догадался… наконец-то догадался, что значили те слова, которые он слышал нынче ночью из-под подушки и о которых думал весь день.
«Зеевыеей!»
Нет! «Зелье вылей!»
Тимофеев кинулся вперед и вышиб бутылочку из рук жены!
