Секретарь приветствовал ее с нескрываемым радушием и немедленно проводил в конференц-зал, где графиня обнаружила, что ее ждут три старших партнера, возглавляющие фирму.
Когда она вошла, они поднялись с мест. Сильвия была одета в одну из своих собольих шуб длиной в пол, в руках у нее была муфта из соболиного меха и небольшая сумка. Она положила муфту на стол, так, чтобы все ее видели: Сильвия полагала, что это добавит немного шика. В девятнадцатом веке все графини носили такие муфты.
Потом она поставила на колени сумку и перешла прямо к делу:
– Согласно моему брачному контракту с моим возлюбленным мужем Эдуардо – контракту, который вы составили, а я подписала, – помимо скромной суммы денег, которую я получила после его смерти, мне пожаловано пожизненное пользование моей квартирой, включая расходы на ее содержание, если только я не выйду замуж снова.
– Совершенно верно, графиня, – подтвердил один из партнеров, Клинтон Чемберс.
– Выложу карты на стол, – продолжила Сильвия. – Один джентльмен, чье имя вы, несомненно, узна́ете, питает ко мне глубокие чувства. Он хотел бы жениться на мне или сожительствовать со мной – выбор остается за мною. Если я решу сожительствовать с ним, вам придется оплачивать расходы на эту квартиру, и никто из семьи де ла Марко не сможет пользоваться ею до моей смерти. Заверяю вас, что нахожусь в весьма добром здравии. Мои родители все еще живы, а обе моих бабушки прожили более девяноста пяти лет. – Она сделала паузу и улыбнулась. – Я знаю, что эта квартира была приобретена пятьдесят лет назад за двести пятьдесят тысяч долларов, что по современным стандартам, конечно же, смехотворно малая сумма. Теперь она стоит около двадцати миллионов долларов благодаря своей величине и местоположению.
Она открыла сумку.
– Недавно обстановка и отделка квартиры была обновлена, и помимо того внесены кое-какие мелкие изменения. Работы проводила известный дизайнер интерьеров Глэди Харпер. Я хотела бы, чтобы вы рассмотрели эти увеличенные снимки. Как вы видите, сейчас квартира в безупречном состоянии и эксклюзивно обставлена.
Она подождала, пока юристы по очереди просматривали фотографии. Наконец Клинтон Чемберс произнес:
– Вы правы, графиня, квартира смотрится очень красиво. Чего вы хотите от нас?
– Я хочу, чтобы вы купили у меня мое законное право пользования квартирой за ее половинную цену в десять миллионов плюс пять миллионов, которые я потратила на ее недавнее обновление. Все вы знаете, что покупатели будут драться за то, чтобы купить ее у вас за куда более высокую цену, или же вы можете сдавать ее в аренду за огромную плату.
– Это вряд ли соответствует условиям вашего брачного контракта, графиня, – холодно возразил Чемберс.
– Может быть, и не соответствует, – сказала Сильвия, – но семейство де ла Марко выиграет, заполучив сейчас обратно эту квартиру, и вы это знаете. У Эдуардо было трое сыновей и две дочери. Я очень мало знаю их, но гарантирую, что все пятеро передерутся между собой за это жилье.
Она встала.
– Я хочу получить ответ не позднее чем через сорок восемь часов. Получив его, я выеду из квартиры в течение суток, но, конечно же, на руках у меня будет при этом заверенный чек на пятнадцать миллионов долларов.
Сильвия видела, как неохотно трое партнеров поднимаются с мест.
– Просто помните, – добавила она, – я не вижу никаких проблем в том, чтобы оставаться в статусе невесты до тех пор, пока смерть не разлучит нас.
Роберт ждал внизу, у парадного входа в здание. Когда швейцар закрыл дверь за спиной Сильвии, дворецкий-шофер сказал:
– Я вижу, встреча прошла приятно, графиня.
Сильвия улыбнулась.
– О да, я бы сказала, что для меня она прошла очень приятно.
60
После визита в офис Руди Шелла Лейн и Глэди два дня держались друг с другом холодно. Потом Глэди сказала:
– Лейн, я собираюсь сделать то, что ненавижу делать, а именно извиниться. Нам не следует обсуждать то, в чем мы не согласны, но я обещаю в твоем присутствии не отпускать негативных замечаний про Эрика Беннета. По рукам?
– Да, Глэди, спасибо.
Но хотя она помирилась с начальницей, с собой Лейн никак не могла помириться. Она осознавала свое неоднозначное отношение к Эрику. «Это касается не столько его вины или невиновности, – призналась себе женщина. – Я знаю, что он невиновен. Это касается моих чувств к нему».
Как она и ожидала, Эрика больше не удовлетворяла ситуация, когда они виделись раз в неделю.
– Лейн, мы можем пойти поужинать в городе после того, как Кэти уснет, – предложил он. – Неужели приходящая нянечка откажется заработать несколько лишних долларов? Она ведь живет в том же доме, что и ты, верно? Если мы пойдем на ужин к девяти, к одиннадцати ты будешь уже дома.
Он еще несколько раз спросил о Кэти.
– Я хотел бы провести субботу или воскресенье с вами обеими. В «Радио-сити» открывается рождественское шоу. Ты говорила мне, что Кэти хорошо катается на коньках. Ты когда-нибудь водила ее на каток в «Рокфеллер-Плаза»?
В одном из разговоров Лейн упомянула о том, что, когда она была маленькой, она ходила кататься со своим отцом. «У моего папы был природный талант, и у Кэти этот талант тоже есть».
Эрик сказал Лейн, что его мать хотела бы повидать ее.
– Может быть, в субботу, вместо встречи в ресторане, ты сможешь приехать чуть пораньше и мы посидим у нее в гостях?
Эрик был убедителен и очарователен. Он стал приносить ей мелкие подарки – не слишком дорогие, но выбранные с пониманием и заботой. В прошлый раз Беннет подарил ей ручку «Монблан» с выгравированными на ней инициалами Лейн. Преподнося этот подарок, он сказал:
– Когда ты искала в своей сумочке сотовый телефон, я глазам не поверил, увидев там дешевую одноразовую шариковую ручку.
– У меня была хорошая, но я ее где-то потеряла, да так и не собралась купить новую, – ответила Лейн. – Так мило, что ты это заметил!
Но ее постоянно донимал вопрос: почему Дуайт настолько сильно ненавидит Эрика? Она знала, что во время визита в Вашингтон на День благодарения ее чувства к Дуайту претерпели некоторые изменения, но все-таки откуда у него взялась такая ненависть к Эрику?
Вдобавок в «Пост» появилась еще одна заметка, на этот раз автором ее была Синди Адамс: о том, как Эрик и Лейн были замечены за ужином в ресторане «Примола» на Второй авеню в Манхэттене.
Но, по крайней мере, работы в квартире графини Сильвии де ла Марко на Пятой авеню близились к завершению: оставалось добавить несколько диванных подушек, полудрагоценных безделушек, доставить раскладные столики и новые покрывала для гостевых спален. Утром Глэди сказала Лейн, что наконец-то поступили два миллиона долларов от графини.
Хотя они с Глэди никогда не заговаривали об этом, Лейн было не по себе от того, что она знала о подслушивающих устройствах, установленных в апартаментах де ла Марко.
