– Отсюда – ни шагу. Если стрельба начнется, уходите к своим.
– Не, командир. Если палить начнут, мы тебя не бросим.
И не переубедишь их. В разведке своих бросать не принято, но если уж вляпался, то лучше одному погибать, чем группу подставить.
Игорь пошел не прячась. Риск был, если часть старая, военнослужащие в лицо друг друга знают. Но сейчас в войска пополнение часто поступает, убытия по смерти и ранению возросли, была надежда, что пронесет. Его больше радиостанция интересовала. Где штаб, там она. Возле одной из палаток, немного в отдалении, часовой стоит. Игорь сначала решил, что там штаб. Но в палатку никто не заходил, туда не тянулись провода телефонной связи. Понял – ошибался. Обратил внимание, что лейтенант с портфелем направился из лагеря. Интересно стало – куда? Злачных заведений поблизости не наблюдается. Шел за ним в отдалении. Сложновато, далеко отпустишь, так в темноте скроется из вида, а приблизишься – засечет. Через триста метров, за рощей, опять фольварк открылся, почти копия того, где разведчики отдыхали. Лейтенант в окно постучал.
– Господин Аксельрод! Господин полковник! Вам шифрограмма!
Через минуту распахнулась дверь, вышел офицер. В галифе сапогах и нижней шелковой сорочке. Из дома доносится звук патефона, классическая музыка.
– Заходите, лейтенант.
Оба зашли в дом, лейтенант через минуту вышел и, насвистывая нечто бравурное, направился в лагерь. Случай удобный, командир части в отдалении от своего подразделения живет, и охраны не видно. Сибарит, в палатке жить не нравится, когда рядом фольварк пустой. Еще и музыку слушает, сволочь. Почему-то именно патефон Игоря задел. Подкрался к дому, обошел тихо. Часового не обнаружил. Полковник надеется, что до русских еще далеко и свое подразделение рядом. Ох, зря он так беспечен!
Игорь осторожно, одним глазком, в окно заглянул. Через щель в шторах видно, как офицер за столом сидит, читает бумаги. Тут же, на столе, патефон и бутылка коньяка и малюсенькая рюмка. Прямо идиллия, не фронтовая обстановка.
Игорь тихонько слез. Есть ли в доме другие, он не знал. Скорее всего – полковник один, иначе младший по званию вышел бы к дежурному офицеру. Но это лишь предположение. Игорь быстрым шагом направился к месту, где оставил разведчиков, обрисовал ситуацию.
– Да это же везуха! Брать надо! – безапелляционно заявил Бармалей.
– На месте решим, как действовать, – согласился Игорь. – Но никакой стрельбы. Полковника возьмем живым. А если в доме другие есть, работаем ножами.
– Поняли, командир.
Быстро добрались до фольварка. Похоже – строились они по одному плану. Это немного облегчало задачу. По приказу Игоря разведчики обошли вокруг дома, охрану не обнаружили.
– Как внутрь войдем? – прошептал Лисица.
– Волшебное слово знаю. Сим-сим, откройся, – ответил Игорь. – Значит, так, стучу в окно, вы сбоку от двери стоите. Как офицер выйдет, вяжите.
Разведчики заняли позицию сбоку от дверей, Игорь в окно постучал.
– Герр полковник! Срочный пакет!
Игорь был в немецком масккостюме, и офицер, вздумай посмотреть в окно, увидел бы своего. Видимо, ночные депеши с посыльными были явлением регулярным. Офицер открыл дверь и шагнул на крыльцо.
Сзади на него набросились разведчики. Бармалей кулаком в голову ударил – оглушить, Лиса ударил ногой под колени с задачей свалить. Однако офицер крепкий оказался, жилистый. На ногах устоял, с крыльца через ступеньки сиганул, столкнувшись с Игорем. Оба на ногах не устояли, упали, немец сверху оказался. Офицер ударил его кулаком в лицо. А уже наши разведчики навалились, каждый руку полковника схватил, назад выкрутил. Офицер орать начал, надеясь, что его услышат. Игорь заранее приготовленный кляп в рот затолкал. Пока разведчики немца держали, Игорь брючный ремень на немце расстегнул, связал сзади руки.
– В дом его, посмотрим документы.
На стуле, рядом со столом, стоял портфель. На самом столе лежала стопка документов. Под столом горел аккумуляторный фонарь. Игорь начал просматривать бумаги. Секретные приказы, шифрованные радиограммы. Изучать их некогда.
– Парни, обыскать дом. Искать карты, документы.
А сам принялся за портфель. Бумаг немного, но все представляют интерес. Похоже – язык ценный попался. Лиса принес китель с витыми серебряными погонами. Игорь карманы осмотрел, обнаружил удостоверение личности, открыл. На фото – лицо языка. Перелистнул страницу. Ого, последняя должность языка – командир батальона панцергренадеров сорокового танкового корпуса. Обычно комбатами бывают майоры, а тут полковник. Свободной должности не нашлось? Или у батальона особое задание и полномочия? Разбираться некогда, это дело командования.
– Парни, языка одеть надо.
Развязали руки, приказали пленному надеть мундир. Во-первых, февраль в Германии все же зима, хотя не холодно, как в России. Снега нет, и температура, по ощущениям, градусов десять-двенадцать тепла. Пленного надо привести здоровым. Если в одной шелковой рубашке будет, простудится, кашлять начнет. При переходе линии фронта обнаружит себя и группу, как итог – обстрел. Так что Игорь не столько о пленном заботился, сколько о группе.
Пленному руки снова связали, но уже спереди, так идти сподручнее, быстрее. Больше ничего из документов в доме не обнаружили. Бармалей срезал ножом бельевую веревку, в портфель уложили все обнаруженные в доме документы, веревку привязали к ручке портфеля, повесили на плечо немцу. Пусть несет сам. У разведчиков и так груза хватает, да и руки свободные быть должны, случись боестолкновение.
Разведчики подхватили полковника под локти, повели к выходу. Он забрыкался, замычал, стал упираться.
– Вытащите кляп.
И к полковнику:
– Будешь кричать, сделаю больно. Понял?
Полковник кивнул, кляп вытащили.
– Я болен, мне прописали таблетки. Заберите, мне без них никак нельзя.
– Это можно, где они?
– В несессере под подушкой.
Игорь вернулся в комнату, достал несессер, открыл молнию. Да, несколько упаковок лекарств, не врет офицер. Игорь сунул несессер в портфель.
– Кляп в рот, выводите. И так много времени потеряли.
Уже на выходе Игорь снял с вешалки кепи, водрузил на голову офицеру. Пусть по форме одет будет. Единственное, чего не хватало, так это кобуры с пистолетом на поясе, но для пленного это излишняя деталь.
Игорь вел группу по компасу и карте, сам шел первым. В случае опасности замирал, делал знак разведчикам. К своим за ночь уже не выйти, на востоке начало сереть небо, предвещая рассвет. Пока не поздно, надо присматривать укромное место на день. Плохо, что не попадались ручьи. Полковника утром хватятся. В доме беспорядка не было, Игорь сам за этим проследил, чтобы немцы не поняли, что их полковника захватили. Но все же опасался, что могут пустить собаку по следу.
