— Как вы узнали?
Это было второе поздравление за весь день. Первой ее поздравила добродушная Грейс, которая испекла девушке на завтрак вкусные булочки. Теперь Дороти было даже не так обидно, что Кэтрин не прислала ей поздравительной открытки, хотя та с давних пор, еще когда Дороти была совсем маленькой, разрешала ей в этот день выбрать себе в магазинчике любые конфеты.
— Грейс сказала, — произнес Ральф точно во сне.
Только сейчас он рассмотрел, какие у нее необыкновенно красивые глаза. Она всегда опускала их в его присутствии, а сейчас смотрела на него своими широко распахнутыми глазищами, и он чувствовал, что тонет в них. Эти фантастические зеленые глаза достойны были сравнения с изумрудами. Но больше всего Ральфа поразила та радость и благодарность, которая светилась в них. У женщин его круга подобные чувства можно было вызвать, только подарив им алмазное ожерелье или дорогую машину.
— Выпьем вина в честь такого события? — неожиданно спросил он.
Откуда этот прилив энергии? — удивился Ральф сам себе. Еще несколько минут назад он хотел только съесть что-нибудь и отдохнуть в тишине.
В свою очередь, Дороти, услышав такое предложение, от изумления раскрыла рот. Ей даже пришлось откашляться перед тем, как она смогла что-то произнести.
— Нет, спасибо. Не стоит беспокоиться, — выдохнула она.
Меньше всего она ожидала такого приглашения. Она, конечно, поняла, что он сделал это из жалости: именинница, у которой нет никого, с кем можно было бы отметить день рождения.
Наверное, он часто подает нищим.
Дороти знала, что ей нельзя соглашаться, иначе, выпив немного вина и расслабившись, она выдаст себя, и он поймет, что она без ума от него.
Но Ральф не собирался сдаваться. От усталости уже не осталось и следа. Видимо, никто так и не вспомнил о ее празднике, подумал он с раздражением. Он посчитал, что это будем самым лучшим, что он сделал и сделает за последние двадцать четыре часа, и эта идея ему понравилась.
— На самом деле, ты окажешь мне большую услугу, если согласишься, Дороти. У меня сегодня был очень напряженный день. Я бы хотел посидеть вечерком за бокалом вина, но пить одному не очень-то хорошо, да?
Подействовало, подумал Ральф довольно, увидев, как ее изумрудные глаза выразили сочувствие, и тонкие брови слегка приподнялись. Это было золотым правилом бизнеса — найти слабое место человека и постараться подействовать на него. Он еще мало знал Дороти Нильсон, но интуиция, которая редко его подводила, подсказывала ему, что она обладает мягким, отзывчивым характером и всегда готова прийти на помощь.
— Пожалуйста, — произнес он сердечно.
Этот голос творил чудеса. Дороти почувствовала, что она тает. То, что он пригласил ее не из жалости, а как бы прося об одолжении, обрадовало ее и придало ей уверенности в себе.
— Хорошо, если вы действительно этого хотите.
— Спасибо.
Когда он по-дружески положил ей руку на плечо, она напряглась и стояла, не шевелясь, боясь сделать движение. Через тонкую ткань футболки она почувствовала тепло его кожи, и ее тело ответило волной удовольствия.
Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не прижаться к его груди, не раствориться в его жарких объятиях.
Конечно, Ральф Аттенборо был чрезвычайно привлекательным мужчиной. Не прикладывая ни малейшего усилия, он заставлял ее испытывать ощущения, которых она не знала раньше. Но Дороти старалась не терять головы. Мужчины подобного склада редко надолго увлекаются такими ничем не примечательными девушками, как она, рассуждала Дороти, и поэтому не стоит обольщаться по поводу сегодняшнего романтического вечера вдвоем. Завтра придет новый день, и все пойдет по-прежнему, каждый займет свое место. Так убеждала себя Дороти, пока Ральф, посадив ее на удобный диван в холле, ходил за вином.
Она устроилась в уголке, так, чтобы он не видел злополучной книги по истории военно-морских сил Канады. Почитать на ночь! Какой же странной она должна ему казаться. Завтра отнесу книгу обратно в кабинет, подумала она.
Отогнав от себя грустные мысли, Дороти стала выстраивать линию поведения. Ну что ж, она выпьет бокал вина, обменяется с ним парой незначительных реплик. Главное, не смотреть на него. Выбрать какой-нибудь предмет и сосредоточить на нем свое внимание. Иначе она выдаст себя. Какое унижение, если он догадается, что она безнадежно влюблена в него!
Однако Ральф долго не возвращался. Он не мог ходить столько времени за вином. С каждой минутой Дороти становилась все более и более напряженной. Неужели он забыл о ней? В отличие от него, меня легко забыть, горько подумала она, сгорая со стыда. Сидя в холле одна, с книгой о военно-морских силах Канады, она чувствовала себя полной идиоткой. Еще минута, и она убежит к себе в комнату, опозоренная в своих глазах навсегда.
Наконец Ральф появился. От радости сердце Дороти подпрыгнуло в груди. Он поставил на стол два бокала и открыл бутылку вина, затем повернулся к ней. Не отрываясь от его черных бездонных глаз, она взяла бокал. О решении не смотреть на него было забыто, и Дороти тонула в глазах этого сногсшибательного мужчины, словно загипнотизированная им.
Вся проблема была в том, что в присутствии Ральфа Аттенборо она теряла контроль над собой.
Он взял что-то с подноса и протянул ей грациозным жестом, который заставил ее сжаться от сознания собственной неуклюжести.
— Это тебе. — Наклонясь к ней, Ральф одной рукой раскрыл ее ладонь, а другой вложил в нее удивительную белую камелию.
Он слегка улыбнулся.
— Я украл ее из оранжереи Маккларти, но я уверен, он не рассердится. Это, конечно, не самый шикарный подарок, но я надеялся, что хотя бы эта нежная камелия заставит тебя улыбнуться.
Вдруг Ральф выпрямился. Он выглядел смущенным. Боже! Она подумает, что я пытаюсь завлечь ее в свои сети. То, зачем он срезал этот цветок, теперь казалось ему смешным. Но через секунду он понял, что ошибся. Эта улыбка! Нет, он не зря бегал за камелией. Его чистое намерение достигло своей цели.
Сначала Дороти долго смотрела на цветок, лежащий на ее ладони. Длинные густые ресницы скрывали выражение ее глаз, прядь каштановых волос опустилась на лицо, лаская шелковую кожу щеки. Потом она медленно, словно не веря, что все это происходит на самом деле, подняла голову, пухлые губки слегка задрожали, и улыбка заиграла на ее лице, осветив его выражением счастья.
— Она прекрасна, — выдохнула Дороти, и Ральф, движимый чем-то, что было в данный момент сильнее разума, нагнулся и поцеловал ее.
3
Чувственные губы Дороти были еще нежнее и слаще, чем Ральф представлял себе в мечтах. Холодные и неподвижные вначале, когда он только коснулся их, они стали своеобразным вызовом его мужскому самолюбию, и, страстно их лаская, он вскоре почувствовал, как они становятся все теплее и податливее.
