— Поэтому я считаю, что Алена была тут, — сказала Кира. — И нам с тобой нужно ждать.
— Но чего?
— Рано или поздно мы найдем человека, который видел Алену в день ее смерти. И сможет рассказать нам, как он прошел. А если повезет, то расскажет, с кем у Алены на тот день была назначена встреча. Уверена, что этот человек окажется так или иначе связан с массажным салоном.
— Мне бы твою уверенность, — проворчала в ответ Леся.
За время дежурства подругам несколько раз позвонил Еремей. И каждый раз они исправно врали ему, что сидят паиньками у себя дома. А шум проносящихся мимо машин — это всего лишь звуки из телевизора.
Как ни странно, следователь им верил. А сам, видимо, в награду за их хорошее поведение, отчитался подругам о том, что Диму они задержали.
— Ура! — обрадовалась Кира.
Но следователь ее восторга разделить не торопился.
— Задержать-то мы его благодаря вашим показаниям задержали, но каяться задержанный не собирается.
Это была чистая правда. Дима не только не признавал себя виновным, но даже был возмущен тем, что ему приписывают убийство Апостола. Насчет Каллиопы он уже так рьяно не возмущался. И узнав, что у следствия есть свидетели, которые видели его лично входящим и выходящим из квартиры покойной, быстро признался в том, что был там. Был, заходил, но и только. Убивать он ее не убивал.
— В общем, ни в одном из имеющихся у нас эпизодов этот товарищ признаваться не желает, — пожаловался следователь.
Кира приуныла. Но все еще цеплялась за надежду. Ну и что с того, что Дима не желает каяться? Может быть, он крепкий орешек, чтобы вот так взять и сразу расколоться. Нужно зайти к нему с другой стороны.
— А зачем он приходил к Каллиопе, объяснил? — спросила она у следователя.
— Молчит. Молчит, как партизан!
В голосе следователя слышалась крайняя досада. Кире даже стало жаль этого рыжего. Все-таки они товарищи по несчастью. И в смысле цвета волос, и в смысле расследования. Да и вообще, не надо забывать, что он ей нравится. И она решила великодушно подкинуть следователю еще идею.
— А если попытаться прощупать родных и друзей Димы? Ведь через кого-то он должен был знать Каллиопу?
— Вы помните, кем она была? — тоскливо отозвался следователь. — Да при ее-то профессии ее полгорода могло знать. Во всяком случае, половина мужского населения города. И ничего странного в этом нет.
— Знать, да, они ее могли. Но вряд ли она всем клиентам направо и налево раздавала свой домашний адрес.
— С этим трудно спорить, — согласился следователь. — Но, повторяю, задержанный молчит. В крайнем случае молится или поет свои дурацкие песнопения. На прямо поставленные вопросы отвечать не желает.
В общем-то подруги и раньше подозревали, что толку от Димы не будет. Очень уж складно все получалось. Пришел, увидел, задушил по-быстренькому и ушел. А они это все запротоколировали и — следователю на блюдечке с голубой каемочкой. Нет, так не бывает.
— А что сказали эксперты?
Еремей вздохнул еще горше:
— Четкого мнения по этому вопросу у них нет. Они считают, что теоретически Дима мог задушить женщину. Сил у него на это хватит. И рост подходящий. Но вот на одежде самого Димы, на его руках должны были остаться какие-то микрочастицы, если бы он входил в контакт с покойной.
— А их нет?
— Их нет. И еще одна вещь: под ногтями убитой мы обнаружили кровь.
— Это была ее кровь?
— Зачем ее? Кровь убийцы. То есть мы предполагаем, что убитая перед смертью поцарапала своего убийцу. Но также вполне возможно, что это кровь ее любовника, которого она часом раньше расцарапала в порыве страсти. И с убийством никак не связано.
— Но как это связано с Димой?
— У него на теле нет царапин. Ни единой.
Подруги приуныли окончательно. Расследование буксовало на месте. Настойчиво требовалась свежая струя. И она появилась. Правда, подруги не сразу узнали ее — до того перевоплощение было полным.
Эта неожиданно появившаяся перед подругами особа выглядела, да и была типичной уличной шлюхой. И если те девушки, которые работали в массажном салоне «Каллиопа», могли еще, пусть и с натягом, но сойти за приличных, то об этой персоне сказать такое язык не повернулся бы ни у кого.
Все в ней было вульгарным, начиная от красных колготок, украшенных живописной дыркой на колене, и заканчивая давно не мытыми травлеными-перетравлеными патлами, свисающими вдоль испитого лица «красотки» неровными прядями. При этом она была уже далеко не молода. Выглядела лет на сорок, хотя с такой боевой раскраской, которую она несла на себе, возраст точно угадать было невозможно.
Девушки переглянулись, когда эта особа скрылась в дверях массажного салона, недоумевая, что ей там понадобилось. Впрочем, долго гадать им не пришлось. Двери раскрылись, и из них вылетела, словно пробка из бутылки, и, совершив красивую дугу и дрыгая ногами, приземлилась на тротуар вошедшая. Упала она неудачно. И сама даже не смогла сразу подняться.
— Паскуда! Мразь сраная! Вошь линялая!
И это были самые безобидные из ругательств, которыми она осыпала своего обидчика, продолжая лежать на земле и делая раз за разом безуспешные попытки подняться. Тем не менее охранник, который и вышиб ее из салона, даже не взглянул в ее сторону. Брезгливо плюнув, он скрылся за дверями.
Женщина на дороге перестала ругаться, сделала еще одну попытку встать на ноги и неожиданно залилась слезами. Видеть и оставить подобную ситуацию без внимания подруги не могли. Конечно, женщина была грязной, пахло от нее ужасно, но подруги все равно не могли оставить эту женщину в беспомощном положении.
— Постойте, — подошла к ней Леся. — Не плачьте. Мы поможем вам подняться.
С их помощью женщина утвердилась в вертикальном положении. Но тут же обнаружилось, что идти она не может.
— Голова кружится, — прошептала она, заметно бледнея даже под слоем жирных румян. — Девочки, помогите мне до дома добраться.
— Вообще-то мы…
— Это тут недалеко! — взмолилась женщина. — Помогите! А то ведь не дойду, навернусь где-нибудь.
— Может быть, тогда на машине поедем? — предложила Кира, стараясь не замечать взгляда Леси и сама содрогаясь при мысли о том, что эта грязная тетенька плюхнется своей сомнительной задницей на сиденье в ее машине.
И что с ним потом делать? Дезинфицировать или сразу уж менять? Или менять сразу всю машину? Все равно она теперь битая.
— Какая еще машина?! — неожиданно воспротивилась женщина. — Я живу в двух шагах. Меня Леной зовут. Просто не дойти мне сейчас самой. Помогите. Тут, через дворы, мой дом и будет.
И подруги пошли. Как и сказала их новая знакомая, через дворы. Впрочем, она оказалась не болтливой. Все ее силы уходили на то, чтобы передвигать ноги. И хотя бы приблизительно указывать, куда подругам следует держать курс.
