– Сколько же эта собака может лопать! – возмутилась Инна. – Мы оставили ему запас провианта, которого мне хватило бы по крайней мере на неделю. А он все сожрал и теперь хочет еще! Может быть, он заболел? А, Мариша?
Но Мариша не отозвалась. Инне пришлось самой идти на кухню за едой для Етти, потом прибирать в каюте и в клетке, потом купать щенка, который был с ног до кончика носа перепачкан в остатках яичницы и украшен жирными пятнами и собственными экскрементами. А потом отмывать еще и ванну. Выйдя наконец из душа, Инна заявила:
– Мариша, так дольше продолжаться не может! С этим щенком нужно что-то придумать. Он не может целыми днями оставаться в каюте один, обжираться и вообще вести себя, как ему заблагорассудится. Он же в конце концов ребенок, ему нужно внимание и воспитание.
– Угу, – кивнула Мариша, продолжая думать о своем. – Щенка можно отдать Татьяне. Я говорила с ней. Она сказала, пусть Етти поживет пока у нее. Взрослые собаки его не тронут, она уверяла. Да и вообще, Етти – это же подарок Михаила для ребенка Татьяны. Вот пусть щенок и живет там, куда Михаил собирался его подарить.
– Ты привела себя в порядок? – перебила ее Мариша.
– Когда? – возмутилась Инна. – Пока ты тут сидишь и предаешься медитации, я переделала кучу дел. До меня еще очередь не дошла.
– Тогда иди мойся, а потом я пойду, – сказала Мариша. – И давай побыстрей.
Инна немедленно отправилась в душ. Там, с омерзением скинув с себя пропахшую рыбой одежду и запихав ее в корзину для грязного белья, она оглядела себя в зеркало. Вроде бы ее красота за время ночной поездки не особенно пострадала. Так, пара синяков и ссадина на колене. Но это были мелочи по сравнению с теми опасностями, которым она подвергалась.
Потом Инна встала под душ и почувствовала, словно рождается заново. Как только подруга вышла из душа, туда метнулась Мариша, которая тоже вышла из душа преображенная. В тонком шелковом халатике, влажные волосы лежали по плечам красивыми светлыми кольцами, а от самой Мариши исходила волна энергии и странного экзотического аромата.
– Татьяна подарила мне духи, – пояснила Мариша свой новый запах. – Очень странные, сухие. Для тебя там тоже есть коробочка. Татьяна говорит, что запах этих духов имеет свойство вызывать пожар в сердцах мужчин.
Переодевшись в какую-то длинную хламиду, которая называлась платьем, и нацепив на голову огромную соломенную шляпу с цветами, Мариша направилась к выходу из каюты.
– Ты куда? – удивилась Инна.
– Пойду посмотрю, вернулись ли Петр с Вадиком, – ответила Мариша, цепляя себе на нос темные очки, которые закрывали ее лицо почти целиком.
– Только осторожней, как бы они тебя не узнали! – всполошилась Инна.
– Не учи ученую, – ответила Мариша. – А ты позаботься лучше об обеде для нас с тобой. Не все же Етти брюхо набивать. Мне лично тоже жрать просто зверски хочется. И события так разворачиваются, что не знаешь теперь, когда и поедим в следующий раз.
С этой многообещающей репликой Мариша выплыла из каюты, а Инна отправилась договариваться в ресторан насчет обеда, который бы им подали прямо в каюту. На обратном пути подруги столкнулись нос к носу у двери своей каюты.
– Обед будет подан через двадцать минут, – сказала Инна. – Я заказала цыпленка для себя, свинину на вертеле для нас обеих и что-то морское, я так и не поняла, что именно, для тебя. И морскую капусту тоже для тебя.
– А почему для меня морепродукты да еще капусту, которую я терпеть не могу в любой ее ипостаси? – оторопела Мариша.
– Потому что в этих продуктах много йода, а он стимулирует умственную деятельность. А тебе, как я вижу, это просто необходимо.
Мариша фыркнула и заметила, что она всю свою жизнь отлично обходилась без поедания морских водорослей и отлично себя без них чувствовала и соображала тоже неплохо.
– Ты лучше послушай, что мне удалось узнать, – сказала она подруге. – Во-первых, веревочной лестницы, где мы ее оставили на нижней палубе, нет. А во-вторых, оба наших подопечных и Петр, и Вадик тут, на корабле. Когда вернулись, неизвестно. Но утром уже мирно дрыхли в своих кроватках. Горничная сунулась к ним с уборкой, но они послали ее куда подальше, сказав, что у них была трудная ночь и они хотят выспаться.
– Так они и сейчас на корабле? – удивилась Инна.
– Вот именно, – кивнула Мариша. – И нам с тобой предстоит проследить, чем они тут собираются заниматься. Думаю, что будут искать ту бабу, которой Михаил оставил недостающую часть брильянтов. И в связи с этим еще, чуть не забыла! Нужно поговорить с родителями Ады. В частности с ее отцом.
– Ада? – нахмурилась Инна, у которой из-за последних событий из головы начисто выветрились все имена любовниц Михаила.
Мариша вытащила свой мобильник, и после первой же попытки он ее соединил с офисом господина Хасанова, а через минуту и с ним лично.
– Алло! – сказала Мариша. – Я вам звоню по поводу Михаила Ферзева.
Некоторое время в трубке молчали, потом напряженный мужской голос спросил:
– А в чем дело?
– Этот человек вам знаком? – спросила Мариша.
– Знаком – не то слово, – ответил господин Хасанов. – Одно время он собирался жениться на моей дочери.
– На Аде? – проявила осведомленность Мариша.
– Видите, и вы уже знаете, – согласился ее собеседник. – Это вы вчера звонили моей жене?
Мариша не отрицала.
– Тогда вы уже почти все знаете, – грустно сказал Хасанов.
– Да, – согласилась Мариша. – Я только не очень хорошо поняла, что же помешало свадьбе вашей дочери и Михаила?
– Что помешало? – переспросил у нее господин Хасанов. – Помешало то, что жених оказался проходимцем, бабником и альфонсом. Вот что помешало! Он собирался окрутить мою дочь, и, надо отдать ему должное, ему это вполне удалось. Ада совершенно перестала соображать, что к чему. На Михаила она тратила огромные деньги. И конечно, когда она заявила, что собирается за него замуж, я навел о нем справки. Выяснил, что Михаил женат, что судится со своей женой по поводу раздела имущества и ведет себя при этом очень некрасиво.
– И вы решили, что такая же судьба ждет и вашу дочь?
– Нет, сначала я решил побеседовать с женихом. Так сказать, лично с ним познакомиться, – сказал отец Ады. – Но признаюсь, при близком знакомстве он насторожил меня еще больше. Типичный трутень, без стыда, совести и, главное, без сердца. В общем, я предложил ему деньги, чтобы он отступился от моей дочери.
– И что?
– И он согласился! – воскликнул отец Ады. – Представляете! А ведь я предложил ему не так уж и много. Всего пять тысяч долларов. Но он с жадностью схватил эту приманку. И по его виду я понял, что он сам лично оценивает мою дочь значительно дешевле.
