Но долго сердиться на подругу Мариша не стала, увидев, как вытянулось лицо у бедного капитана. Такого поворота событий он явно не ожидал.
— Минуточку! — забормотал он. — Сейчас прочитаю еще раз.
И, уткнувшись в акт, он пробормотал:
— Ну да, все верно. Бутылка «Цинандали», белое сухое вино… Где брали?
— В вашем магазине и брали.
— Интересно, — почесал в затылке капитан. — Сто лет этого вина уже не видел. И где они его взяли только?
— Не важно.
— Вы хоть помните, что это за марка вина? — спросила Катя.
— Помню.
— Ну и…?
— В самом деле, в бутылке должно быть сухое вино, — растерянно пробормотал капитан.
— Белое и сухое, — подтвердил Евгений. — Отлично помню, как мы его пили. Красным и полусладким там и не пахло. Жуткая кислятина.
— Но как же белое сухое вино вдруг превратилось в красное и полусладкое? — продолжал недоумевать капитан, и тут его осенило: — Признайтесь, вы долили в бутылку другое вино?
— Не мы долили! Убийца за нас постарался!
Капитан молча хлопал глазами, не зная, на что решиться. В конце концов он просто зарылся в свои волосы обеими своими пятернями, подергал их, словно проверяя на прочность, и горестно застонал:
— Черт подери! Ничего не понимаю! Какая-то дьявольщина! Вот послала мне судьба участок. То ли дело на границе. Служишь и точно знаешь, по эту сторону границы свои, по ту — косоглазые, значит, чужие. А тут…
И капитан удрученно махнул рукой:
— А тут ничего не разберешь! А еще люди говорят, святое место! Какое же оно святое, когда там такие дела творятся!
— Если в стадо забралась одна паршивая овца — это еще не значит, что все остальные овцы тоже больны, — заступилась Катька за обитателей монастыря.
Капитан поднял голову.
— Вы хоть понимаете, что происходит? — спросил он у своих подозреваемых.
— Нет.
— Но мы обязательно разберемся, — пообещала капитану Мариша.
Кажется, его это обещание не сильно утешило.
— И вот еще проблема, — пробормотал он. — Из городского управления позвонили. Просили оказать содействие некоему Вениамину Голышеву, сотруднику безопасности, находящемуся на службе при Министерстве культуры.
— И в чем проблема?
— Как я ему окажу содействие, если его нигде нет?! — воскликнул капитан. — К вам-то он не приходил?
Подруги переглянулись. В свете того, что над ними и так висело подозрение в убийстве художника Сухоручко, им не очень-то хотелось признаваться в том, что они виделись и разговаривали с загадочно пропавшим Вениамином. Но что же делать? Не признаться, еще хуже может быть. Вдруг кто-нибудь в гостинице видел, как он входил в их комнату? Обманешь, а потом от подозрений не отмажешься.
— Приходил, — вздохнула Мариша.
— Зачем?
— Спрашивал, хорошо ли мы знали покойного.
— Вот как! Выходит, службисты тоже интересовались Сухоручко?
Кажется, это еще больше расстроило капитана. Подруги его отлично понимали. Служил себе человек в тишине, уединении, на лоне живописной природы. Никаких тебе особых происшествий. Если убийство, то непременно по пьянке и с диким количеством свидетелей. А убийца чаще всего сидел тут же в избе и сокрушенно каялся в содеянном. Так что все расследование заканчивалось, едва начавшись.
И тут такая запутанная история! Капитану было от чего расстроиться.
— Скажите, а яд бледной поганки — он на всех действует?
— Еще бы!
— Я имею в виду, на всех действует одинаково?
— Что?
— Не могли ли мы его выпить и сами того не заметить?
— Исключено! — покачал головой капитан. — Если бы вы выпили даже самую малость, то неизбежно почувствовали бы недомогание, а потом наступил бы летальный исход. А вы ведь ничего такого не чувствовали?
Подруги и Евгений дружно покачали головами. Капитан вздохнул.
— К тому же эксперт сомневается во времени, — произнес он. — По его словам, яд должен был подействовать позднее.
— Позднее? — насторожилась Мариша. — Другими словами, раз он подействовал тогда, когда подействовал, то он мог попасть в организм Владимира и раньше? До того, как мы уселись с ним пить вино?
— Мог.
Это меняло многое. И хотя Мариша еще не понимала толком, что именно, это не помешало ей вцепиться в Евгения.
— Вспоминай! Где кушал или пил Владимир перед тем, как мы с вами встретились?
— Где? Как где?
— Да, где?
— В трапезной!
— В монастыре?
— Ну да, — кивнул Евгений. — Мы всегда там ужинаем. Завтракаем и обедаем, кстати говоря, тоже.
— А больше он нигде не мог перекусить?
— Нет.
— А в кафе? В деревне ведь есть кафе!
— Невозможно! — решительно заявил Евгений.
— Почему?
— Потому что в кафе нужно деньги платить.
— А у Владимира их не было?
— Не было.
— Как? Совсем не было? — не поверили ему подруги.
— Наверное, где-то в миру была у него заначка. Но в монастыре денег у него точно не было. Он и курить бросил, потому что денег на сигареты, чтобы их в магазине купить, не было.
Мариша задумчиво потеребила прядь своих густых рыжих волос. При этом в ее руках осталось несколько длинных золотых нитей. Рассеянно бросив их на пол, Мариша вздохнула. Последнее время ее волосы стали вести себя как-то странно. После мытья под холодной водопроводной водой они покидали ее голову целыми полками и гарнизонами. Но все равно оставшихся бойцов было пока что еще достаточно для того, чтобы сооружать великолепные прически. Увы, в монастыре голову приходилось держать прикрытой платком. Так что Маришины усилия пропадали зря. Не перед кем ей было хвастаться своими роскошными волосами.
— Если у нашего художника и не было при себе денег, то его все равно могли угостить, — предположил капитан, на которого присутствие посторонних явно оказывало благоприятное действие.
— Говорят вам, нигде Вовка в тот день не был! — воскликнул Евгений.
— Точно?
— Стал бы я вам врать! Это не в моих интересах.
— Ты все время был с ним?
— Все время.
— А вот и врешь! — воскликнула Мариша. — Когда мы познакомились с Сухоручко, он был один.
— Не один, а с этим подозрительным Бородой, — возразила Катя. — Они Никольский скит восстанавливали.
