– Сколько у вас экземпляров? – спросил Волков с живейшим интересом.
– Сорок… восемь, – ляпнул Леня первое число, пришедшее ему в голову.
– Ну конечно, это немного, – покровительственным тоном проговорил хозяин, – но вы еще так молоды, у вас еще все впереди!
– Я потому и просил вас о встрече, что узнал: вы недавно приобрели Орхис Каралис. Я много слышал об этом удивительном растении и давно мечтал увидеть его своими глазами…
– Я никогда не называю орхидеи растениями! – возбужденно заговорил Николай Васильевич, – Они – живые существа! Как они кокетливо прячут свой цветок среди зелени и вдруг расчетливо показывают его, как заигрывают с насекомыми-опылителями, как томно смежают иногда края цветка! Нет, у них, несомненно, есть душа, я нисколько в этом не сомневаюсь! Пойдемте, я покажу вам мою новую красавицу, мою очаровательную фаворитку Орхис Каралис! Только одно последнее распоряжение…
Волков нажал клавишу переговорного устройства и приказал:
– Федя, у нас сегодня к обеду будет гость, учти это. И можешь уже заливать телятину сливками, она как раз дойдет…
– Федя – это ваш повар, как Фриц у Ниро Вульфа? – осведомился Маркиз.
– Разумеется, – ответил хозяин, выбираясь из-за стола.
В отличие от Ниро Вульфа, передвигался он довольно ловко, хотя тоже воспользовался лифтом, чтобы подняться на третий этаж, где у него размещалась оранжерея.
Оказавшись в его зимнем саду, Маркиз едва не задохнулся от царивших там пряных экзотических ароматов. Он на какое-то время задержал дыхание, пока не привык к душной, влажной, перенасыщенной удивительными запахами атмосфере.
На многочисленных столах, стеллажах, полках и подставках стояли сотни ящиков и горшков с самыми удивительными растениями, которые Лене когда-нибудь приходилось видеть.
Цветы маленькие, не больше человеческого ногтя, – и большие, размером с суповую тарелку; бледные, как северные красавицы, – и яркие, как жительницы тропиков; скромно прячущиеся среди зелени – и нагло выставляющие свою красоту на всеобщее обозрение.
Волков увидел восхищение в глазах гостя и еще больше раздулся от гордости, если только такое возможно.
– Где же она, эта знаменитая Орхис Каралис? – проговорил Леня, привыкнув к окружающему великолепию.
– Вы, как собиратель, должны ее сами найти! – воскликнул Волков, восторженно хихикая.
Леня двинулся вдоль рядов этого цветущего воинства, вглядываясь в каждый цветок и лихорадочно припоминая, как выглядит интересующая его орхидея. Может быть, вот эта, похожая на крошечного тигра черными полосками на желто-оранжевом фоне… Нет, это не то… Или та, с бордовыми отметинами на бледно-зеленом… Нет, конечно, и это не она…
Маркиз шел вдоль полок и столов, и глаза его, ошеломленные буйством красок, уже переставали различать цвета. Только по оживлению, внезапно охватившему гостеприимного хозяина, Леня понял, что приближается к главному экземпляру коллекции, к любимице Николая Васильевича. Леня протер глаза, вгляделся в заросли и наконец увидел то, что искал: небольшой бледно-зеленый кустик, который он видел на фотографии, а потом – живьем, в зимнем саду стоматологической клиники, увенчанный поразительным ярко-оранжевым цветком с глубокими лиловыми прожилками, казавшимся особенно ярким на фоне блеклой, как будто выцветшей, зелени.
– Вот она! – победно воскликнул Леня, указывая на свою находку.
– Да, вы ее узнали! – подтвердил Волков. – Так что вы наверняка скромничаете, на самом деле вы не новичок и неплохо разбираетесь в орхидеях! А какие экземпляры есть в вашей коллекции?
Маркиз почувствовал, как только что обретенная твердая почва стремительно уходит у него из-под ног. Он ровным счетом ничего не знал об орхидеях, и Волков сейчас же это обнаружит и выгонит самозванца вон из своего дома!
– Вы знаете, – начал Леня, чтобы не отвечать на коварный вопрос и одновременно чтобы выяснить то, что его на самом деле интересовало. – Моя коллекция была бы гораздо больше, если бы не жена! Иногда мне кажется, она просто ревнует меня к орхидеям!
– Ну, мой молодой друг, вы просто открыли Америку! – расхохотался Николай Васильевич. – Да каждая женщина всегда ревниво относится к коллекции мужа, считая, что его сердце должно принадлежать только ей! И вообще, женщины и орхидеи несовместимы! В них слишком много общего! Поэтому я очень давно выбрал орхидеи, а женщины в мой дом не допускаются!
– Как, неужели совершенно не допускаются? – переспросил Леня в притворном ужасе.
– Абсолютно! – подтвердил хозяин. – Женщины – безалаберные, неуправляемые существа, приносящие с собой беспорядок, хаос и стрессы. В моем доме им нет места! Все работы выполняют мужчины, а украшают мою жизнь, придают ей смысл и очарование мои маленькие подружки. – Волков обвел широким жестом полки с орхидеями.
«Итак, – подумал Леня, медленно двигаясь вслед за Николаем Васильевичем среди благоухающих цветов, – опять прокол, снова пустой номер. Здесь женщины не бывают, значит, наша таинственная блондинка не в этой оранжерее прихватила листик Орхис Каралис. И потом, Вероника говорила, что за той несчастной орхидеей очень плохо ухаживают, она теряет листья и вообще болеет. Что-что, а уж уход-то и здесь, у Волкова, и в стоматологической клинике отменный. Орхис Каралис чувствуют себя прекрасно. Ну что же, как говорил незабвенный Остап Бендер: «Каждый пустой стул приближает нас к победе!»
Николай Васильевич еще час водил Леню по своей оранжерее, расписывая достоинства орхидей и демонстрируя особенно редкостные экземпляры. Наконец он взглянул на часы и воскликнул:
– Нам пора спускаться! Федя уже накрывает на стол, и он будет очень недоволен, если мы опоздаем к обеду. Если телятина перестоит, он не простит мне этого до конца своей жизни!
Маркиз удивленно взглянул на хозяина, и тот пояснил:
– Хороший повар – это настоящий художник, а настоящие художники всегда очень капризны и взбалмошны. Иногда мне кажется, что это Федя командует в моем доме!
Снова воспользовавшись лифтом, они спустились на первый этаж, привели себя в порядок и проследовали в столовую.
Стол, за которым свободно разместились бы человек пятьдесят, был накрыт на три персоны. Полотняная скатерть своей белизной напоминала заснеженный горный склон в самом начале лыжного сезона, когда еще ни одна лыжня на нарушила сияющий покров. Сверкающий хрусталь и столовое серебро только усиливали это сходство.
Хозяин сел во главе стола, Леню усадил по правую руку от себя, Аркадий привычно расположился слева.
Федор, высокий седовласый мужчина с лицом и замашками архиепископа, разложил салат из морепродуктов и разлил по бокалам шабли.
– За самое прекрасное, что создала природа, – провозгласил тост хозяин. – За орхидеи!
– Где ваш повар покупает таких свежих моллюсков? – поинтересовался Маркиз, попробовав салат.
