– Наверное, мы пропустили его, – сказал Рикардо, обнимая невестку за плечи. – Не забывай, он рассчитывает встретить тебя в зале отправлений, а не здесь. У него вообще транзитный рейс, он мог пройти в другой коридор и уже ждет тебя.
Нет, он не ждал. И никто в поместье не ответил на звонок, когда Рикардо решил выяснить, отправился ли его брат в аэропорт.
– Но это хороший знак, – заявил он, отказываясь признать, что Алехандро не приедет. – Наверное, Розита помогает своему парню с делами, а Лехандро уже здесь… А, знаю, он скорее всего покупает какие-нибудь приятные пустячки своей любимой женушке… ну, или опоздал на самолет. Тогда прилетит со следующим. Да успокойся, Эрика, ради Бога, до вашего рейса еще больше трех часов. Увидишь, он успеет.
– Почему-то я тебе не верю, Рики, – ответила она, с трудом сдерживая подступающие слезы.
Но Рикардо продолжал настаивать:
– Я знаю, он не может подвести тебя. Верь ему, Эрика, прошу.
Она верила. Снова и снова. Вышла за него замуж, поверив на слово. Позволила привести ее в эту страну, поверив на слово. Оставалась в доме сумасшедшей тетки. Она доверила ему свою жизнь и жизнь своего ребенка.
И поверила, что он сдержит данное ей слово.
А он не сдержал, и поэтому, когда репродуктор в последний раз пригласил на посадку вылетающих в Монреаль, Эрика знала, что ей надо делать.
– Ты не можешь улететь без него, – горячо убеждал ее Рикардо. – Он твой муж. Он рассчитывает, что ты будешь ждать его. Так у нас полагается: жена всегда рядом с мужем.
– Прости, Рики, но мне все равно, как у вас полагается. Отныне я поступаю так, как считаю лучшим для меня.
– Но есть ведь какое-то объяснение его действиям!
– Безусловно. Есть и всегда будет. Алехандро не может отделить себя от проблем вашей семьи. Каждый раз, когда что-то происходит, он считает, что именно он должен все уладить. Почему-то сын Хуаниты ни разу не показался в поместье. Знаю, знаю, он не может оставить завод. – Эрика подняла дорожную сумку. – У него есть еще пять минут, чтобы появиться. А если нет, значит, нашему браку пришел конец.
Самолет взлетел спустя двадцать минут, и Эрика сидела в нем одна.
А еще через десять разгоряченный Алехандро столкнулся с выходящим из здания аэропорта Рикадро.
– Она улетела, – тихо сказал младший брат. Старший замер, не веря своим ушам, потом выругался. – Это не поможет, – ответил Рикардо. – Я сделал, что мог, Лехандро. Она… она сказала, что вашему браку пришел конец. Как ты мог так поступить с ней? Не понимаю, ведь это же твоя жена.
– У меня не было другого выхода, Рики, поверь. Вчера днем выяснилось, что Хуаните срочно необходима операция на мозге. Она была в крайне тяжелом состоянии. Им пришлось вызывать специалиста из Штатов. Он прооперировал ее сегодня утром. Все закончилось только в двенадцать. Согласись, я же не мог все бросить в такой ситуации. Как только врачи сообщили, что на девяносто процентов гарантируют выздоровление, я тут же нанял частный самолет. Ты же видишь, я опоздал всего-то…
– Да, всего-то на полчаса… – произнес Рикардо.
– Я объясню ей все, и она поймет.
– Нет. Она сказала, что у тебя всегда найдется объяснение и ты никогда не сможешь отделить себя от проблем семьи. Если бы ты только успел на этот чертов рейс! Даже не представляю, что теперь делать… – Рикардо замолчал, увидев, что брат замер.
– Дьявол, а ведь это мысль, малыш! Я должен попасть на борт. Если мы прилетим вместе, как я и обещал, все будет в порядке.
– Ты в своем уме, Лехандро? – поинтересовался Рикардо. – Самолет улетел полчаса назад, понимаешь? Ты не можешь уже сесть на него.
– Ошибаешься, дорогой. Иначе ради чего я столько работал в жизни? Деньги могут решить очень много проблем. Все, местные проблемы остаются на твоей совести и Моррандо, а я отправляюсь за своей женой.
– Леди и джентльмены, по техническим причинам наш самолет производит посадку в международном аэропорту О'Хара, Чикаго. Просьба пристегнуть ремни безопасности. Полет будет продолжен через сорок минут. После приземления просьба всем оставаться на своих местах.
Услышав голос стюардессы, Эрика открыла глаза. Полет длился уже больше шести часов, а теперь еще и это. Голова болела и гудела. Она провела все это время, пытаясь понять, как же ей жить дальше, и сейчас уже была не в состоянии ни думать, ни решать, пребывая в полной прострации. Только временами мелькали воспоминания об Алехандро, и тогда приходила боль – то острая, то ноющая.
Ее предали, лишили радости жизни, унизили. И все это он, Алехандро Миландро. Эрика с горечью думала о том, что когда-то, кажется, будто в прошлой жизни, он любил ее, но было это так недолго. А потом… потом обманул, позволил улететь, хотя обещал, что они вернутся в Монреаль вместе. Что ничто не помешает ему сесть в этот самолет.
Не думать, только не думать, приказала себе Эрика, ощущая, как по щекам потекли слезы. Ничего уже не вернуть, он не выполнил своей клятвы, не сел в этот чертов самолет… Она снова закрыла глаза.
Шасси мягко коснулись посадочной полосы, лайнер помчался с бешеной скоростью, потом затормозил, вздрогнул и остановился.
Пассажиры вокруг зашевелились, заговорили, гадая, что же произошло, стюардесса прошла по рядам, успокаивая, говоря, что они производят дозаправку горючим. Эрике все было безразлично. Она могла думать только об одном, а эта мысль несла с собой невыносимую боль. Нет, лучше попытаться уснуть…
– Сеньора, это место свободно? Не возражаете, если я составлю вам компанию? – услышала она такой знакомый голос и тряхнула головой.
Ну вот уже галлюцинации начинаются, до чего себя довела, подумала молодая женщина и открыла глаза. И увидела прямо перед собой улыбающегося Алехандро.
– Но… но как ты сюда… – Она не договорила.
– Я же обещал, что сяду на этот самолет, querida, – ответил он, – а я всегда держу слово.
– Но… как ты узнал… Нам только что объявили… Технические причины… дозаправка… – запинаясь, бормотала не верящая своим глазам Эрика.
Алехандро опустился в соседнее кресло, взял ее тонкие пальцы и шепнул на ухо:
– Признаюсь тебе по секрету, что "технические причины и дозаправка" – это я.
– Ты?!
– Тсс… не кричи. Мне и так эта посадка обошлась в целое состояние. И я пообещал выплатить авиакомпании штраф и компенсировать неустойки пассажирам, недовольным задержкой. Так что не шуми, может, не все догадаются предъявить иск и разорить меня, – счастливо улыбаясь, произнес влюбленный муж.
– О, Алехандро, – прошептала Эрика, расцветая своей чудесной улыбкой, и подставила ему полураскрытые губы.
17 декабря 1971 года, 12.47.
– Рики, Рики, поздравь меня, малыш, я стал отцом!… Да! Да! Полчаса назад… Да, с Эрикой все отлично… Кто? Умри от зависти, никогда в жизни не догадаешься!… Нет-нет. У нас двойня – мальчик Нил, а девочку еще не назвали. Она – вылитая мать: глаза правда еще голубые, но на голове оранжевый пушок. Красавица! А он такой крупный парень, в меня будет… Да, оба здоровы. Спасибо, Рики. Спасибо! Ты даже не представляешь, как я счастлив… Как же мне повезло, что вице-президент той авиакомпании дружил с дядей Эсторио. Если бы не он, кто знает, чем бы все кончилось…
