Она откашлялась, соединила ладони рук перед собой и сказала:
— Если я соглашусь, то ты должен обещать мне, что после этого ты исчезнешь из моей жизни. Для меня это гораздо важнее, чем спасение шкуры отчима.
— Могу я спросить почему?
— Ты сам знаешь почему.
Мартин двусмысленно улыбнулся.
— Я знаю только, что мне, судя по всему, трудно не распускать руки, когда ты находишься рядом со мной.
— Вот ты и ответил на свой вопрос, — сказала бывшая жена.
— Но у меня ощущение, что ты сама сталкиваешься с точно такой же проблемой в отношении меня, — небрежно заметил он. — Думаю, что Хьюго будет не в восторге от этого после свадьбы.
— Боже, как ты самонадеян! — воскликнула Абби, пораженная откровенно интимным тоном Мартина.
Но еще больше ее задело то, что Мартин сказал правду.
Он пожал плечами, демонстрируя свое безразличие.
— Ну как, согласна? — вернулся он к предмету их разговора.
— Кажется, у меня нет другого выбора.
В его глазах промелькнула грусть.
— Мне это чувство хорошо знакомо, — не без злорадства произнес он, при этом смягчив горечь своих слов легкой улыбкой. — Ну что ж, — сказал Мартин, меняя тему разговора, — предлагаю поспать несколько часов. Завтра у нас будет трудный день.
— Поспать? — ледяным тоном произнесла Абигайль. — Не знаю, что ты имеешь в виду, но я здесь спать не собираюсь.
— Не будь занудой, женушка, — сказал Мартин и выразительно посмотрел на дверь, ведущую в спальню. — Здесь тепло, уютно. В комнате за той дверью стоит большая кровать, которая ждет…
— Я не буду здесь спать, и точка!
— Я могу воспользоваться тахтой… — начал было он, но, видя насмешливый взгляд его голубых глаз, Абигайль поняла, что тахта для него будет очень кратковременным убежищем.
Она уже так близко подпустила его к себе, что он вообразил бог знает что. Мол, стоит только подтолкнуть ее немного — и путь в ее постель будет свободен…
Как он может быть таким жестоким, злилась Абби. Неужели не понимает, что для нее будет невыносимо больно провести ночь в этом коттедже при сложившихся обстоятельствах? Здесь, где она впервые отдалась ему… Хуже всего то, что ночью, ближе к рассвету, когда в комнате будет холодно и одиноко, она может не выдержать и принять его в свою постель. Положа руку на сердце, Абби не была уверена, что сможет прогнать его. А зная Мартина, она понимала, что он обязательно придет к ней.
— Я не останусь здесь, — твердо заявила Абби. — И больше не будем говорить об этом.
Он покорно вздохнул, потер указательным пальцем небритый подбородок и затем, широко зевнув, сладко потянулся. В этот момент он был похож на огромного и очень опасного лесного хищника из породы кошачьих.
— Ладно, — сказал Мартин, пожав плечами. — Как хочешь, лично мне все равно. Поедем в Лондон. Нам все равно надо оформлять твою визу завтра с утра. Где твой паспорт?
— В Лондоне, в моей квартире.
Почему она ведет себя так пассивно, с раздражением подумала Абигайль, злясь на свою покорность.
— Прекрасно. Тогда поехали. Переночуем у тебя, нам завтра надо встать с петухами.
— Ну уж нет! — Она сверкнула холодной улыбкой. — Я переночую в своей квартире, а ты — в отеле. Или в парке на скамейке. Меня это не волнует.
— О, дорогая, — изображая обиду, насмешливо протянул Мартин. — Неужели ты сможешь выкинуть своего бедного муженька на улицу, и это после тех клятв, которые мы когда-то давали друг другу?
Она застыла на месте.
— Минуточку, мой милый, — еле сдерживаясь от ярости процедила Абигайль. — Больше никогда не смей насмехаться над теми клятвами в моем присутствии. Ты понял? Для тебя они, возможно, ничего не значили, а…
Она осеклась, увидев, как внезапно изменилось лицо ее мужа. Когда же он заговорил, звук его ледяного голоса напоминал удары молота о камень.
— А почему они должны что-то значить для меня? Ведь это было сплошное притворство, не так ли? Разве ты не лгала ради того, чтобы женить меня на себе? Для тебя я был очередной вещью, которой ты хотела обладать, как, например, любимый пони или твоя первая машина. Ты хотела меня и готова была на все, чтобы добиться своего. Готова была даже солгать…
Абби съежилась от такой открытой враждебности. Черты лица его исказились, когда он высказывал ей накопившуюся боль. Она впервые поняла, как сильно он ненавидел ее. А как сама она относилась к Мартину? Ей было просто ответить на этот вопрос, хотя и больно. При всем желании Абби не могла ответить ему тем же. Она не могла ненавидеть его, потому что он слишком глубоко проник в ее сердце. И каждый раз, когда он будет оказываться с ней радом, ей будет нелегко — практически невозможно — отвергнуть его.
Абигайль подняла на Мартина свои золотистые глаза и сразу утонула в голубом огне, бушевавшем вокруг его зрачков.
— Ты готова? — коротко бросил Мартин.
Она молча кивнула, почему-то с горечью подумав о данном им обещании оставить ее в покое после выполнения его странной просьбы. Но где-то в глубине души она знала, что ей хочется помочь Мартину. И в то же время ей было любопытно узнать о его теперешнем существовании. А разве она не должна рассказать ему о своей жизни? Ведь если разобраться, то разве она не исковеркала его судьбу много лет назад, причем в гораздо большей степени, чем Мартин испортил ее жизнь?
— Вот, надень. — Он протянул ей черное кашемировое пальто.
Оно было мешковатым, но необычайно мягким и очень теплым. У Абби появилось ощущение, что на нее надели удобный кокон. Пальто, несомненно, принадлежало ему, так как оно хранило знакомый ей мужской запах. Мартину оно было, конечно, впору, Абби же волочила полы по снегу, следуя за хозяином к машине.
— В кармане должны быть перчатки, — сказал он.
Пленница вынула их и надела на свои маленькие руки.
На улице светила полная луна, превращая все вокруг в сказочную картину. Молодая женщина чувствовала себя ребенком из своей любимой сказки, который прошел через дверцу шкафа и очутился в другом мире.
Она вспомнила об одной загадочной способности Мартина — превращать обычные вещи во что-то удивительное и необыкновенное. Но это не имело никакого отношения к тому, что она собирается ехать с ним в Австралию. Сейчас Мартин заставляет ее выполнить его просьбу, потому что таким образом, пусть и примитивно, хочет отплатить ей за то, что произошло между ними десять лет назад. Абби не сомневалась, что Мартин получает удовольствие от этой сладкой мести. А то, что она до сих пор считала его самым привлекательным мужчиной на свете, ничего не меняло, а только усложняло ситуацию для нее. И то, что бывший муж находил ее также привлекательной, ровным счетом не имело никакого значения для него. Правда, ему, возможно, будет приятно возобновить с ней постельные отношения на короткое время, а затем исчезнуть. Абби знала, что сама она так поступить не смогла бы.
