— Один вопрос. — Ник старался говорить как можно спокойнее. — Когда начинается рекламная кампания?
— Со следующей недели. Таким образом, ко дню вручения твоей награды она достигнет апогея. — Брунгильда загадочно улыбнулась. — Это небывалый взлет в твоей карьере, Никки. Постарайся извлечь из него как можно больше выгоды. Боюсь, потом в твоей жизни такого триумфа уже не будет.
— Наоборот.
Ник уверенно зашагал к выходу. Взгляд бирюзовых глаз был удивительно спокоен и даже снисходителен, когда он в последний раз посмотрел на Брунгильду. На губах играла непринужденная улыбка, лицо излучало спокойствие и решимость.
— Ты дала мне понять, что лучшее еще впереди.
Милая Мьюриел, думал Ник, выруливая с парковки. Нам обязательно надо встретиться. Я должен признаться тебе, кто я есть на самом деле, прежде чем ты прочтешь об этом в газетах!
Примчавшись к ее дому, он одним прыжком взлетел по ступенькам и нетерпеливо позвонил. Дверь открыла улыбающаяся испанка средних лет. В руках у нее была швабра.
— Добрый день. А вы, наверное, Лусия? — начал Ник, улыбаясь ей, как старой знакомой. — Мьюриел дома?
Женщина отрицательно покачала головой:
— Сеньорита Мьюриел сейчас на работе. Там ищите ее…
Ник тяжело вздохнул и закатил глаза к небу.
— Господи, да если б только знать, в каком она сейчас магазине! — простонал он. — Вы случайно не в курсе?
Лусия окинула Ника внимательным взглядом. Судя по выражению ее лица, Ник внушал ей доверие.
— В кухне висит ее график. Попробую вам помочь, — ответила она и исчезла в доме.
Не прошло и пяти минут, как она вынесла Нику рекламный проспект одного из крупнейших супермаркетов Манхэттена.
— Вот тут она сегодня. А фирма, где работает сеньорита Мьюриел, называется «Баттерфляй».
— Тогда я побежал! — поспешно сказал Ник, прыгая через две ступеньки. — Лусия, вы чудо! — крикнул он, садясь в машину.
Лусия помахала ему рукой и со вздохом принялась за уборку.
Почему такие интересные мужчины всегда ходят только к маленькой сеньорите? — размышляла она, драя полы в гостиной. Она, конечно, хороша, но и старшая сеньорита — настоящая красавица. А какая добрая, какая скромная! Когда-то ведь должна прийти и ее очередь!
Хотя, продолжала рассуждать Лусия, кого она найдет, сидя целыми днями за машинкой в своей комнатушке?
Она снова тяжело вздохнула и тут же забыла о симпатичном визитере.
На первом этаже супермаркета царили толкотня и давка. Покупатели сновали под ногами, возникая порой чуть ли не из-под земли, так что Ник постоянно невольно наступал кому-то на пятки. К счастью, в глубине зала он заметил большой рекламный плакат, на котором красовалась продукция «Баттерфляй», и тотчас устремился в ту сторону.
Он пока не думал, что скажет Мьюриел. Она могла запросто развернуться и уйти, могла даже влепить ему пощечину, но все это были мелочи по сравнению с тем, что готовила для них обоих Брунгильда.
— Чем могу помочь? — Миловидная блондинка в клубнично-красном костюме приветливо улыбнулась Нику из-за прилавка.
Он улыбнулся в ответ и сказал:
— Вообще-то я ищу одну девушку, она работает здесь продавцом. Ее зовут Мьюриел Никсон. Вы не знаете, как мне ее найти?
Улыбка застыла на лице блондинки, словно приклеенная.
— Вы шутите?
— Вовсе нет! — отозвался Ник. — Я абсолютно серьезен, и мне срочно надо ее найти. Меня зовут Ник. Ник Кайл.
Наступила тишина. Ярко-красный улыбающийся ротик блондинки мгновенно превратился в удивленное колечко, голубые глаза широко раскрылись и часто-часто заморгали. Она сделала два шага назад, окинула Ника оценивающим взглядом и… звонко расхохоталась.
— Тогда привет! — весело сказала она. — Я Мьюриел Никсон. А ты, должно быть, «одинокий ньюйоркец»? Вот мы и встретились!
18
— Ты что-то совсем бледненькая сегодня, — встревожилась Лусия, зайдя наутро в кухню, где Эглантайн в полном одиночестве готовила себе легкий завтрак. — Уж не заболела ли моя красавица?
Нет, ведь сердечная боль не в счет, мысленно ответила ей Эглантайн.
— Все в порядке, Лусия. Просто этой ночью я почти не спала.
— Тебе надо больше думать о своем здоровье. Бери пример с сеньориты Мьюриел: живет в свое удовольствие и ни о чем не беспокоится.
— О, у Мьюриел другие проблемы. — Эглантайн горестно усмехнулась. — Она опять в ссоре со своим парнем.
— Уже нет! — Лицо Лусии засияло улыбкой. — Вчера он приходил сюда, наверное помириться, а она была на работе. Пришлось объяснять ему, где можно найти молодую сеньориту.
— К нам заходил Тибалт? — удивилась Эглантайн. — Надо было сказать мне. Я могла бы дать ему парочку сестринских советов.
— Ты работала, а он спешил. Вот я и не стала тебя отвлекать. — Лусия получила деньги и, попрощавшись, ушла.
Может показаться, что Тибалту и впрямь дорога Мьюриел, размышляла Эглантайн, впиваясь зубами в сандвич. Тогда почему он не женится? Возможно, Мьюриел следовало бы отказаться от этой затеи и подыскать себе кого-нибудь более решительного, чем этот маменькин сынок.
Не успела Эглантайн сделать и глотка кофе, как в гостиной зазвонил телефон.
Мужской голос в трубке как-то воровато спросил:
— Мисс Эглантайн Никсон?
— Это я, говорите, — нетерпеливо произнесла Эглантайн и осеклась, внезапно узнав голос звонившего. — Ник, ты?..
— Все ясно, — сказали на другом конце провода, после чего в трубке пошли гудки.
Зажав руками рот, Эглантайн обессиленно рухнула в кресло, повторяя вновь и вновь:
— Господи, он знает… он все знает… он все знает…
Нику все известно о моем обмане, мучилась Эглантайн, беспомощно оглядываясь по сторонам. Теперь он знает, кто я на самом деле и что я врала ему на протяжении всех этих недель. Притворялась, будто я — Мьюриел… Но как он узнал?
— Лусия!!! — вскрикнула Эглантайн, озаренная внезапной догадкой. — Парень, которого она приняла за Тибалта, был Ник… Получив адрес, он поехал искать Мьюриел… Настоящую Мьюриел!
Теперь наконец все встало на свои места.
Почувствовав внезапное отвращение к еде, Эглантайн выбросила в мусорное ведро недоеденный сандвич и поплелась наверх. Проходя мимо зеркала, она взглянула на свое отражение и в ужасе отшатнулась. На нее смотрела пара совершенно безумных покрасневших глаз, выделявшихся черными бездонными пятнами на мертвенно-бледном лице. Немытые волосы всклокоченными прядями торчали во все стороны, домашний халат свободно болтался на костлявых плечах, оголяя тщедушные руки и ноги.
