— Ну да! А разве Этна вам не сказала?
Инна молча покачала головой.
— Понимаете, я ведь Этну совсем не знаю.
— Как?
Инна вздохнула.
— Этна стала свидетельницей убийства, — произнесла она. — И нам надо с ней поговорить.
— Вот оно что! Но тут ее нет. Последний раз она приезжала на Шуркин день рождения. Еще в мае. А так ей некогда. У нее же работа. Она и по субботам работает. А иной раз и в воскресенье. А если какое воскресенье и выдастся свободным, то к нему накапливается такое количество дел по хозяйству, что она тоже редко может выбраться из дома.
Инна задумалась. Уже третий человек отзывается об Этне как о трудоголике. Судя по всему, личной жизни у девушки почти не было. Зато занята работой она была по самое горло.
— А вы давно ее знаете?
— Мы познакомились, когда Шурке исполнилось пять дней, — сказала Тамара.
— Всего? Наверное, это в родильном доме происходило?
— Не совсем, — усмехнулась Тамара.
И посмотрев на дочку, сказала:
— Шурка, у тебя там мультики начинаются.
Девочка тут же попалась на эту нехитрую уловку. Она умчалась в соседнюю комнату с воплем:
— Ура! Мультики!
Тамара отправилась следом за ней, настроила программу и вернулась назад.
— Хотите расскажу, как это было? Как мы познакомились с Этной?
И, не дожидаясь реакции Инны, она начала говорить.
— Мужа у меня никогда не было. Жила с мужчиной, он обещал на мне жениться после рождения ребенка. Но когда я вернулась из роддома, то выяснилось, что он передумал. И дома уже живет его новая пассия.
Тамаре места там не оказалось. Сама она приезжая, работала продавщицей в ларьке. Но в связи с беременностью и родами место потеряла. А когда осталась еще и без дома, то просто впала в ступор.
— Представляешь, на улице с грудным дитем, без денег, без еды, да еще и погода была холодная.
Май в том году выдался удивительно прохладный. Или так казалось Тамаре, бесцельно блуждающей по огромному городу, которому не было до нее никакого дела. Навстречу женщине с младенцем шли толпы людей. Но ни один из них не обратил на нее внимания. А сил у Тамары было не так много. Тяжелые роды истощили ее организм. С каждым шагом завернутый в байковое одеяло ребенок становился все тяжелей. И наконец Тамара почувствовала, что не в силах сделать больше ни одного шага.
В глазах потемнело. И чтобы не упасть и не уронить ребенка, женщина была вынуждена сесть на грязный асфальт.
— Эй! — услышала она через мгновение. — Чего расселась? Ребенка простудишь!
Тамара подняла голову и увидела над собой лицо ангела. Во всяком случае так ей показалось. Белые волосы струились вдоль лица, красивого какой-то неземной, чудесной красотой. А темные глаза изучающе смотрели, казалось, прямо в душу.
— Ты же не нищенка! — сказал «ангел» высоким женским голосом. — Одежда у тебя чистая. И сама ты домашняя. Чего расселась-то? Плохо тебе?
— Плохо! — кивнула головой Тамара и неожиданно для себя зарыдала.
Мешая слова со слезами, она рассказала проявившей к ней участие девушке всю свою историю.
— Банально! — заявила девушка, выслушав рассказ до конца. — И нечего тут реветь по пустякам. По пальцам можно пересчитать мужчин, которые бы поступили иначе. Сама виновата, что словам поверила. Надо было сначала замуж выходить, а потом уж ребенка ему дарить.
И видя, что Тамара готова снова разрыдаться, поспешно добавила:
— Ну, да ладно! Чего теперь говорить. Да оно, может быть, и к лучшему. Ребенок только твой будет, и ничей больше. Кто у тебя? Девочка?
На лице девушки впервые появилась улыбка.
— Хм, — произнесла она. — И тоже «ямайская».
Тамара не поняла странных слов незнакомки. А та не стала ничего объяснять.
— Вот и славно, вот и познакомились, — сказала она вместо этого. — Вставай! Поехали!
«Ангел», как продолжала про себя называть незнакомку Тамара, привез их в пригород.
— Вот в этот самый дом! Поселила тут. Купила все необходимое на первое время. Забила продуктами холодильник и в течение первого года раз в месяц аккуратно привозила деньги и всякие вещи для ребенка.
Потом Тамара обжилась, нашла себе работу в магазине, а ребенка оставляла с соседкой — добродушной бабой Олей. Та вырастила четверых детей и охотно нянчилась с чужой малышкой за небольшую плату. Однако еда, одежда для ребенка и оплата коммунальных услуг съедали почти всю зарплату Тамары. И она не один раз с ужасом думала, что с ней будет, если Этна все же решит, что лимит милосердия исчерпан. И пора Тамаре выметаться с занимаемой ими жилплощади.
— Не волнуйтесь, — пробормотала Инна. — Не думаю, что вам это грозит.
Тамара с признательностью посмотрела на нее.
— Скажите, а что вообще Этна за человек? Она добрая?
— Ко мне и Шурке очень!
— А вообще к людям?
— Видите ли! — замялась Тамара. — Я ведь ее хорошо не знаю.
— Как?
— Ну, деньги и продукты она привозила. Подарки мне и Шурке. Игрушки, одежду. Все это да. А вот поговорить с ней по душам мне как-то ни разу не пришлось. Не пускала она меня к себе в душу, понимаете?
— Но что-то вы должны были про нее понять? Могла она убить человека?
— Этна очень благородная, — произнесла Тамара. — И справедливая. Она мне помогла не потому, что пожалела. Она просто не может видеть, как с кем-то поступают несправедливо. Она как Робин Гуд.
— Так могла или нет?
— Если бы она знала, что это какой-нибудь сутенер, продающий детей на панели. Или убийца стариков. Или еще что-нибудь в этом роде, то я думаю, что могла. Рука у нее твердая. Не дрогнула бы.
Инна попыталась прикинуть. Ей Герасим не показался зловещим преступником. Конечно, он был самовлюбленный павлин и бабник. Но вряд ли эти грешки показались бы Этне чудовищными. Хотя, кто знает, вдруг у Герасима была еще одна — вторая жизнь? Ведь недаром же Этна устроилась в его ресторан на явно невыгодную в материальном эквиваленте должность официантки.
Если она могла позволить себе содержать Тамару и Шурку в течение целого года, значит, она очень и очень неплохо зарабатывала. А за последующие годы ее должны были еще повысить. И оклад соответственно тоже вырос. Ой, что-то странное было в этой истории. Чертовски странное, что никак не укладывалось в схему случившегося.
— Скажите, а где Этна может сейчас быть?
— Как где? У себя дома или на работе.
Инна вздохнула. Дома Этна не появлялась. Оставалось только надеяться, что Марише повезет и ей удастся разузнать об Этне в «Вернисаже».
