Так вот что имела в виду сестра Петеросяна, говоря, что она нетранспортабельна! Да уж, с таким сооружением точно не побегаешь.
– Что это с вами случилось? – спросила Леся.
– Ничего особенного, – отмахнулась женщина. – Перелом со смещением. Кости неудачно срослись. Приходится теперь вот лежать в этой штуковине!
Подруги внимательно посмотрели на больную. Похоже, она лежала тут не первый день. Гипс не производил впечатления недавно наложенного. Верхние бинты уже утратили свою стерильную белоснежность. На них были какие-то пятна и даже подтеки, как от пролитого чая или варенья.
– И давно это с вами?
– Уже третий месяц мыкаюсь, – с тяжелым вздохом произнесла женщина. – И даже не знаю, когда смогу снова нормально ходить.
Услышав ее ответ, девушки обменялись выразительными взглядами. Не могла ведь Жанна Альбертовна явиться на свадьбу брата с такой хреновиной? Если бы речь шла просто о гипсе, можно было бы предположить, что нога у женщины давно срослась. И она просто дурит голову врачам и окружающим. А сама время от времени, по мере необходимости, снимает с себя гипс, убивает насоливших ей родственников, а потом нацепляет гипс обратно. И имеет, таким образом, отличное алиби.
Но если бы речь шла только о гипсе. Выпутаться из данной конструкции, к которой она была прицеплена, собственными силами Жанна Альбертовна никак не могла. Все эти ремни были надежно зафиксированы и держали ее не хуже кандалов. Следовательно, Жанна Альбертовна не была и на свадьбе своего брата. И убить его тоже никак не могла.
– Нет, я не ходила к нему на свадьбу, – подтвердила Жанна Альбертовна то, что подруги поняли уже сами. – И муж не ходил. Мы получили от Эдуарда приглашение, но не пошли.
Подруги были в растерянности. Похоже, женщина говорила правду. Но с кем же тогда беседовал в павильоне за несколько минут до своей смерти Петеросян? Та женщина называла его братом. Или Малика все им наврала? А они доверчиво приняли ее вранье за чистую монету?
– Скажите, – обратилась Кира к Жанне Альбертовне. – А у Эдуарда была еще сестра?
– Родная? Нет! Нас в семье у родителей было трое. Я и два моих брата.
Подруги приуныли. Похоже, они сваляли дурака, поверив этой прохиндейке Малике.
– А в чем дело? – спросила у них Жанна Альбертовна. – Почему вы спрашиваете? Это имеет отношение к смерти Эдуарда?
– Вы уже знаете?
– Разумеется, – кивнула женщина. – Мне еще вчера утром звонил следователь. Мое имя было в списке приглашенных. И он хотел узнать, что я могу сказать по поводу убийства Эдика.
– И что вы сказали?
– То же, что и вам. Хотя когда он приехал ко мне, то мне даже и говорить ничего не пришлось. Он все сам увидел. И только потребовал у меня в качестве письменного доказательства копию моей медицинской карты и фамилию врача, который меня наблюдает.
И, помедлив, Жанна Альбертовна добавила:
– Следователь уехал буквально за полчаса до вашего появления.
Хоть в чем-то подругам повезло! Страшно себе даже представить, как разбушевался бы Каверза, столкнись он с подругами нос к носу в этом доме. После этого даже прием, оказанный им Патриком, мог показаться теплым и душевным.
– Хотя странно, если следствие признало убийцей Катю, то почему Каверза наведывался еще и сюда? – прошептала на ухо подруге Леся.
– Наверное, он сам в это не верит.
– Молодец, что не сдается.
Сами подруги тоже не хотели сдаваться.
– Понимаете, – произнесла Кира, обращаясь к больной. – Есть свидетель, верней, свидетельница, которая уверяет, что за несколько минут до смерти ваш брат разговаривал с женщиной, которая называла его своим братом.
– Вы же видите, это не могла быть я! – раздраженно произнесла Жанна Альбертовна и с досадой стукнула по своему гипсу. – Может, я бы и хотела ею быть, учитывая, сколько горя мой брат принес всей нашей семье и родителям, но не могла!
– Мы понимаем. Но, может, кто-то другой?.. Вы свое приглашение сохранили?
Жанна Альбертовна небрежно кивнула в сторону небольшого бюро. На нем стоял новенький ноутбук с тускло-серебристой крышкой. Лежали какие-то диски, визитки, исписанные листы бумаги с неровными строчками и многочисленными помарками и прочие рабочие мелочи.
– Я его прочитала и бросила туда! – произнесла она. – Оно должно быть там.
И женщина принялась ворошить бумажки на столешнице. По мере того как время шло, а приглашение не находилось, лицо женщины приобретало все более и более недоуменное выражение.
– Ничего не понимаю, – произнесла она. – Оно было тут! Я точно помню, как швырнула его сюда. Может быть, упало на пол?
Подруги не поленились и обшарили пол, стоя на коленях. Ничего! Только немного пыли. И пара бумажек, не имеющих никакого отношения к их делу. Тем не менее Жанна Альбертовна, когда они подали ей одну из бумажек, здорово обрадовалась.
– Вот электронный адрес, который я ищу уже вторую неделю! – воскликнула она. – Спасибо вам, девочки. Вы спасли меня от целой кучи заморочек!
Но тут же лицо у нее снова омрачилось.
– Если эта бумажка лежит у меня под кроватью уже вторую неделю, то и приглашение должно быть там! – заявила она. – Я отлично помню, муж принес его мне, мы вместе прочитали. И я швырнула туда. Если оно упало, то только под кровать. Но ведь его там нет.
– А ваш муж, он не мог его взять?
– Взять и пойти на свадьбу моего брата без меня?
– Ну да, – смутилась Кира.
– У нас с мужем нет тайн друг от друга. И он в курсе тех мерзостей, которые совершил мой брат! – воскликнула Жанна Альбертовна. – Он бы не пошел на эту свадьбу! Да еще без меня! Это исключено!
– Но кто его мог взять? Где это приглашение?
Жанна Альбертовна пожала плечами. Казалось, женщина пребывала в глубоком раздумье.
– Ко мне часто приходят родственники и друзья, – призналась она наконец. – Разумеется, я рассказала им о том, что получила приглашение на свадьбу Эдика.
– И что?
– Все были единодушны! Никому не ходить!
– Странно, выходит, Эдуард прислал приглашение вам одной? Ни родителям, ни вашему брату? Никому другому?
Жанна замялась.
– Видите ли, – произнесла она наконец. – Мои родители и старший брат живут в Америке.
– Мы это знаем.
– Знаете? – слегка растерялась Жанна Альбертовна. – Впрочем, не об этом речь. Незадолго до того как я попала в больницу и в гипс, я встретилась с Эдиком.
– Вы знали, где он живет?
– Конечно! – ответила женщина. – Мы, армяне, очень тесно спаяны. И я, и мои родители невольно были в курсе художеств Эдика и его жизни после бегства из Еревана. Слухи до нас доходили. И хотя в последнее время Эдик взялся за ум, но родня продолжала считать, что это всего лишь маска. И добра от этого человека ждать не приходится.
